"Александр Керенский. Моя жизнь в подполье " - читать интересную книгу автора

Около 11 час. утра ко мне пришел генерал Краснов. Если до сих пор у
меня были основания подозревать его, то во время разговора с ним эти
подозрения превратились в уверенность. Краснов старался уговорить меня
поехать в Петроград для переговоров с Лениным. Он убеждал меня, что под
охраной казаков я буду в полной безопасности. Он считал, что это
единственный выход из создавшегося положения. Вспоминая теперь прошлое, я
понимаю, как трудна была миссия генерала, который, конечно, по природе не
был предателем. Около полудня мои "наблюдатели" пришли наверх и сообщили о
конечных результатах переговоров. Было решено выдать меня Дыбенке, а казаков
пропустить на Дон.
Шум и крики, доносившиеся снизу, усиливались. Я настаивал, чтобы все,
кроме моего личного адъютанта Н В. Виннера, покинули дворец. Виннер и я
решили живыми не сдаваться. Мы решили застрелиться в задних комнатах дворца,
в то время как казаки и матросы искали бы нас в передних комнатах. Тогда -
утром 14 ноября 1917 г. - это наше решение было вполне логичным и
единственно правильным. Но вот, в то время как уходившие люди попрощались со
мной, дверь отворилась и на пороге появились двое мужчин. Одного из них, в
штатском, я знал раньше, другой был матрос, которого я никогда не видел.
"Поторопитесь, - сказали они, - не дольше чем через полчаса разъяренная
толпа будет штурмовать вашу квартиру. Снимайте свою походную форму -
скорее!" Через несколько секунд я превратился в матроса довольно нелепого
вида: рукава куртки были слишком коротки, а мои коричневые башмаки совсем не
гармонировали с обмотками, матросская шапка была слишком мала и торчала на
макушке. Маскировка заканчивалась выпуклыми автомобильными очками. Я обнял
своего адъютанта, и он вышел через соседнюю комнату.
Гатчинский дворец был построен полубезумным императором Павлом I в виде
средневекового замка и представлял собой род ловушки. Он был окружен рвами.
Единственный выход был через подъемный мост. Одной надеждой на спасение было
пройти через вооруженную толпу к автомобилю, который должен был нас ждать на
переднем дворе. Матрос и я пошли к единственной лестнице в коридоре. Мы шли
машинально, как бы не сознавая грозившей нам опасности. Наконец
беспрепятственно мы дошли до переднего двора, но автомобиля там не было. В
отчаянии мы повернули назад, не говоря друг другу ни слова. Мы выглядели,
наверно, очень странно. Люди, толпившиеся у ворот, смотрели на нас с
любопытством, но, к счастью, некоторые были на нашей стороне. Один из них
подошел к нам и шепнул: "Не теряйте времени! Автомобиль ждет у Китайских
ворот". Он предупредил нас вовремя, так как толпа уже двигалась в нашу
сторону и мы начали испытывать сильное беспокойство. Но как раз в этот
момент молодой офицер с перевязанной раной внезапно "лишился чувств", чем
привлек к себе внимание толпы и вызвал смятение. Мы поспешили
воспользоваться этим и выбежали со двора на улицу. Там мы пошли прямо к
Китайским воротам, выходившим на дорогу к Луге. Здесь мы пошли медленно,
громко разговаривая, чтобы не навлечь на себя подозрений.
Мой побег был обнаружен минут тридцать спустя толпой казаков и
матросов, ворвавшихся в мою квартиру на верхнем этаже. За нами немедленно во
всех направлениях были посланы автомобили, но нам опять повезло. Мы увидели
извозчичью пролетку, медленно приближавшуюся к нам вдоль пустынной улицы. Мы
позвали извозчика и предложили ему за хорошую плату отвезти нас к Китайским
воротам. От изумления он раскрыл рот, когда под конец поездки получил 100
рублей от двух матросов. Здесь нас ждал автомобиль. Я вскочил в машину и