"Александр Керенский. Моя жизнь в подполье " - читать интересную книгу автора

назначения поздно ночью. Была светлая зимняя, холодная ночь. Несмотря на
угрозы советского правительства всякому, кто окажет мне помощь, эти люди
были и очень добры и даже весело настроены. Своим вниманием ко мне они как
бы старались ободрить меня. После недели моей жизни в этой усадьбе Беленький
поехал на несколько дней в Петроград и вернулся с предложением нам переехать
поближе к столице. Опять мы двинулись на наших санях, вооруженные винтовками
и ручными гранатами, распевая солдатские песни, шутя и смеясь.
Но несколько позже нам пришлось пережить неприятное приключение. Когда
мы были уже на окраине Новгорода, оказалось, что Беленькому был дан неверный
адрес. И дом, к которому мы подъехали, был занят главным управлением
местного совета. Мы поспешно отъехали, но следующий дом, куда мы приехали,
оказался домом для умалишенных. Мы въехали на их территорию и очутились
около женского отделения госпиталя. Там же была и квартира директора.
Беленький и я вошли туда. Директор, который был предупрежден о моем приезде,
принял нас радушно и предложил нам обоим остаться у него. Но Беленький,
спешивший вернуться к своим товарищам, вышел, и мы остались с доктором
вдвоем. Доктор сразу просил меня быть совершенно спокойным.
Я оставался в госпитале дней шесть и не испытал никакого беспокойства.
Вскоре мои друзья появились опять и столь же неожиданно, как и в первый раз,
чтобы отвезти меня на следующий этап нашего путешествия Беленький пришел ко
мне, коротко сказав: "Надо ехать. Сани ждут." "Куда мы теперь едем?" -
спросил я
Он засмеялся "Мы едем ближе к столице. Вы можете пробыть некоторое
время в имении вблизи Бологого."
Имение было очень большое. Дом был окружен густым лесом. Мы
остановились перед охотничьим домиком на полянке, откуда виднелась только
крыша главного здания. Домик был из двух маленьких комнат, в одной стояла
железная печка и в углу лежала вязанка дров. Кроватей не было, но было много
соломы.
На следующий день Беленький пошел в большой дом, чтобы повидать
владельцев, которые рассыпались в извинениях Они ждали нас несколькими днями
позже, и потому помещение не было готово. А в большой дом они боялись нас
пригласить из за прислуги и большого числа гостей, приглашенных ими к
Рождеству. Но нас окружили заботой и любовью, и мы чувствовали себя совсем
как дома В сочельник, к ужину, наши хозяева прислали нам много всякой еды. А
в канун Нового года - мой последний в России - они пригласили нас наконец к
себе, устроив так, что вся прислуга в этот день была отпущена.
На следующее утро я должен был ехать в столицу. Беленький сказал, что
мы должны прибыть в столицу без всякой задержки. Он также рассказал мне, что
вооруженная демонстрация в день открытия Учредительного Собрания запрещена
Центральными Комитетами антибольшевистских социалистических партий и они
решили организовать только мирные манифестации поддержки Учредительного
Собрания.
Положение создалось совершенно нелепое. Лозунг "Вся власть
Учредительному Собранию" теперь был бессмыслен. Было совершенно ясно, что
правильно избранное Учред. Собрание не могло бы сосуществовать рядом с
диктатурой, которая отрицала самую идею суверенности народа. Учред. Собрание
имело бы смысл только тогда, если бы оно пользовалось поддержкой
правительства, которое бы согласилось признать его высшей политической
властью. Но уже к концу 1917 г. в России не было такого правительства. И