"Джек Керуак. Биг Сюр" - читать интересную книгу автора

высоты над лесочком, по которому я иду сейчас, невероятно, и чтобы заставить
сердце биться от ужаса подходишь к узенькому уступу, по которому проходит
тропа, а гулкий прибой надвигается, обрушиваясь белой пеной на песок, как
если бы находился выше того места, где ты стоишь, словно внезапная приливная
волна мира, способная заставить тебя отступить и бежать назад в холмы - Мало
того, голубое море там, позади гигантских обрушивающихся валов, полно
огромных черных скал, которые вырастают, словно замки древних
великанш-людоедок, и истекают черным илом, да здесь же миллиарды лет скорби,
и огромный утес справа со слюнявыми губами пены у основания - Ты
высовываешься над милой и уютной лесной тропинкой, зажав в зубах соломинку,
и сплевываешь ее, чтобы полюбоваться на ее гибель - И оглядываешься на
невероятную высь моста, ощущая саму смерть, и не без причины: под мостом в
песке позади утеса, бля, сердце в пятки уходит: автомобиль, сорвавшийся
с
моста дней 10 назад, пролетевший тысячу футов вниз и приземлившийся наконец,
все еще там, перевернутые ржавые шасси в драном хлюпанье изъеденных морем
шин, старые спицы, бывшие сиденья, из которых лезет солома, одинокий
печальный насос, а людей уже нет -
Повсюду вздымаются гигантские локти Скалы, в них прячутся гроты,
взбивая пену, плещутся морские волны, гудят и бьются о песок, дно уходит все
глубже (здесь вам не пляж "Малибу") - А оборачиваешься и видишь приятный
лесок, что вьется над ручьем, прямо как пейзаж где-нибудь в Вермонте - Но
стоит посмотреть наверх, оглянуться назад, Боже мой, ты стоишь прямо под
висящим мостом, бегущим тонкой белой линией от скалы к скале, а неразумные
машины мчатся по нему, словно сны! От скалы к скале! Вдоль всего гневного
побережья! Так что позже, слыша от кого-нибудь: "О, Биг Сюр, это, наверное,
прекрасно!", я каждый раз задумывался, почему все говорят о его красоте
несмотря на и вопреки тому, что он устрашающ, вопреки его стонущим
блейковским вершинам мук Творения, его перспективе, когда едешь по
прибрежному шоссе солнечным полднем, и глазу открываются мили и мили
ужасного прибоя.

5

В другом, мирном конце Ратон-каньона было даже страшновато, в восточном
конце, где под сенью нескольких странных деревьев Альф, домашний мул здешних
поселенцев, спал по ночам и видел мирные сны, просыпался, чтобы попастись на
травке, а затем медленно преодолевал расстояние до морского берега, где
можно было видеть, как он стоит неподвижно на песке у самых волн, как
персонаж древнего мифа - Позже я прозвал его Альф-Священный Ослик -
Собственно пугающей была гора, поднимавшаяся в восточном конце, необычная,
похожая на бирманские горы, с уступами и прихотливыми террасами и странной
снежной шапкой на вершине, на которую я с самого начала, даже когда был еще
здоров и бодр, смотрел с замирающим сердцем ( а спустя шесть недель, во
время полнолуния третьего сентября, в этом же каньоне я сошел с ума) - Гора
напоминала о моих последних навязчивых кошмарах в Нью-Йорке, где
фигурировала "Гора Мьен-Мо", табуны летающих лунных лошадей в поэтически
накинутых пелеринках кружили возле ее вершины на высоте тысячи миль (так
сказали во сне), а в одном из кошмаров я увидел на верхушке огромные пустые
скамьи, такие молчаливые в лунном сиянии вершины мира, словно на них