"Джек Керуак. Биг Сюр" - читать интересную книгу автора

истощилась, когда я вернулся с Дейвом Вейном, Романой, моей девушкой Билли и
ее ребенком - Рассказывать стоит, только если я смогу все это осмыслить.
Потому что сначала все было так прекрасно, даже несмотря на то, что
посреди ночи, когда я собирался заснуть, из моего спального мешка вдруг
посыпались перья, и пришлось подниматься, проклиная все на свете, и зашивать
его при свете лампы, иначе к утру он мог бы быть совсем пуст - И когда я
склонился над иголкой в хижине, освещенной огнем очага и керосинки, пытаясь
продеть нитку, появились эти чертовы крылья, бесшумно хлопая и отбрасывая
тень в этом маленьком домике, прилетел кровавый вампир - Пытаюсь пришить
несчастную заплату на мой старый рассыпающийся спальник (более всего
пострадавший, когда я потел в нем, подхватив лихорадку в отеле в Мехико в
1957 году, после гигантского землетрясения), нейлон весь прогнил от этого
застаревшего пота, но все еще мягок, поэтому пришлось отрезать клапан на
старой рубашке и наложить на прореху заплатку - Помню, как отвлекался среди
ночи от этой работы и уныло говорил:" Да, в аллее Мьен-Мо водятся вампиры" -
Однако огонь потрескивает, заплата пришита, на улице булькает и глухо бьется
ручей - Удивительно, сколько голосов у ручья начиная от глухого буханья
литавр и заканчивая тоненьким женственным лепетом на мелководье, внезапные
хоры и голоса из глубокой запруды, сначала меня так забавляло это
круглосуточное разноголосое бульканье ручья, позже в кошмаре сумасшествия
ночь превращалась в сплошное журчание и бред зловещих ангелов в моей голове
- В общем, в конце концов к трем часам утра, когда мне было уже наплевать на
летучих мышей, я уже не мог спать, слишком уж проснулся, поэтому подбросил
дровишек в огонь и устроился читать бесконечный роман "Доктор Джекил и
мистер Хайд", чудесную карманную книжицу в кожаном переплете, оставленную
умницей Монсанто, который, видимо, тоже читал ее ночью широко раскрытыми
глазами - На рассвете дочитываю последние элегантные фразы, время
подниматься, идти за водой к ручью и готовить блинчики с сиропом на завтрак
- Говорю себе:" А чего собственно париться, если что-то не так, например,
если спальник развалился среди ночи, будь уверенней" - И добавляю:" Ебаные
летучие мыши" - Момент удивительного открытия, в тот день, когда я остаюсь
один в хижине, готовлю свой первый завтрак, мoю первую посуду, дремлю днем и
просыпаюсь, чтобы сквозь бульканье ручья услышать восторженный звон тишины и
небес - Когда говоришь себе:"Я один", и хижина вдруг становится домом просто
потому, что ты приготовил в ней еду и вымыл посуду - Сумерки, религиозно и
девственно светит лампа, после того как я тщательно отмыл в ручье калильную
сетку и вытер туалетной бумагой, которая так ее заляпала, что пришлось снова
мыть и на этот раз сушить на солнце, на предвечернем солнце, которое быстро
исчезает за огромными крутыми стенами каньона - Сумерки, керосиновая лампа
освещает хижину, я выхожу и срываю несколько папоротников, похожих на
папоротники из священной книги Ланкаватары и одновременно на сетку для
волос, " Смотрите, сэры, какая прекрасная сетка для волос!" - Над стенами
каньона плывет вечерний туман, ширится, закрывает солнце, становится
холодно, даже мухи на крыльце становятся такими же печальными, как туман над
вершинами - Отступает день, и отступают мухи, подобно вежливым мухам Эмили
Дикинсон, и с наступлением темноты засыпают где-то среди деревьев - Днем они
вместе с тобой в хижине, но близится вечер, и они со странной грацией
продвигаются все ближе к открытой двери - Где-то невдалеке гудят трутни, и
кажется, что они прямо над крышей, гудение становятся все ближе и ближе
(судорожно глотаю слюну), ты забиваешься в хижине и ждешь, может быть у