"Кристина М.Кэрри. Танцующий на лезвии " - читать интересную книгу автора

плакал. Как можно так переживать за человека, который мало того, что не
сделал тебе ничего хорошего, но и изрядно поломал всю твою жизнь? Как можно
так метаться из стороны в сторону в своих мнениях - то он требовал
немедленно что-нибудь сделать, чтобы спасти какого-то ребенка, то, узнав,
что будет с пресловутым убийцей, бросился защищать его. Бред. Просто
невозможно понять. Аллен подавил вздох при мысли о том, что ему придется
ломать и подавлять, цинично растаптывать и замещать на холодное равнодушие
весь этот плещущий во все стороны неуправляемый гуманизм. Ради блага
остальных. Ради его собственного блага.
Но все-таки жаль мальчишку. Он не годится в Создания Ночи. Он слишком
мягок и чувствителен. Он лишен логики и самолюбия, неустойчив психически и
слаб, да. Но он удивительно добр и человечен. Аллен не был таким, не были
такими и его знакомые-вампиры. Ни до, ни тем более после преображения. Но
всех их выбирали для новой жизни. Тщательно, внимательно. Оценивая со всех
сторон. А этот мальчик был столкнут на рельсы новой жизни, под колеса
трансформации жестокой рукой другого мальчишки, жестокого и глупого,
привыкшего играть чужими нервами и судьбами ради временного удовлетворения
своего вечного чувства ущербности.
Жестокие слова, меткие определения приходили на ум. Аллен мог читать
лекции о психических проблемах своего творения. Он мог разобрать на
составные части все его комплексы, фобии и дефекты воспитания. Но это
ничего не меняло. Ведь он не мог ничего сделать со всем этим, со всем тем
хламом, что годами копился в голове мальчика по имени Торвальд Йенссен.
Знание о том, что лежало за всеми его выходками, не давало ключа к тому,
чтобы прекратить это. Возможно, все дело было в том, что Аллен никогда не
мог полюбить его, хотя бы так же, как он любил Гэбриэла или других молодых.
И, уж конечно, Аллен никогда не мог полюбить его так, как нужно было бы,
чтобы исцелить обиженную душу и ненавидящее сердце Торвальда. И тот знал об
этом, и ненавидел Аллена больше всех остальных бессмертных.
И со всем этим совершенно ничего нельзя было сделать. Ненависть
порождала отвратительные поступки, отвратительные поступки порождали
ненависть обратную. Пути назад не было.
Как сделать так, чтобы Кевин не пошел этим путем?
Как научиться давать людям тепло, или хотя бы удачно притворяться, что
делаешь это?
Аллен подтолкнул ногой невысокий пуфик поближе к себе.
- Кевин, сядь сюда. Просто сядь и ничего не говори.
Напряженно, недоверчиво Кевин сел, стараясь не задеть провода и
шлейфы, которые свисали из полуразобранного после недавнего апгрейда
системного блока.
- Нет, не так. Ближе ко мне.
Аллен сам направил его движение, надавив на плечо, кладя парня голову
к себе на колени. Он провел рукой по его волосам, сначала движение было
простым, прикосновение - нечувственным, почти отцовским. Потом рука
скользнула ниже, на спину. Аллен собрал на кончики пальцев легкий
электрический разряд и, умело играя им, стал водить пальцами вдоль
позвоночника. При этом он старался окружить своего подопечного волной тепла
и заботы, вспоминая все слова той речи без слов, танца эмоций и чувств,
которой бессмертные владеют много лучше простых людей.
Гэбриэл следил взглядом, теплым и мягким, за руками Кевина, которые то