"Питер Кэри. Джек Мэггс " - читать интересную книгу автора

Пересекая в экипаже реку у Вестминстера, незнакомец заметил, что все мосты
Темзы были празднично освещены.
На Хаймаркете, казалось, давали бал, слепило глаза от газовых
светильников, гремела музыка, толпился народ. Человек из прошлого столетия
не узнал бы эту улицу, а тот, кто не был здесь всего лишь пятнадцать лет,
лишь растерялся бы. Распивочные превратились в дворцы с зеркальными
витринами и рекламными надписями: "Джин за три пенса", "Вина", "Пикантные
закуски". А вот эта, например, черт побери, похожа на некий храм, двери
щедро покрыты раскрашенной резьбой - розетки и гроздья винограда. Путник
протиснулся внутрь и направился к стойке, где залпом выпил свой стаканчик
бренди. Когда он повернулся, на мгновение показалось, что у него
сконфуженный вид: двое детишек у его ног тянули его за рукава. Но он, словно
не замечая их, вышел на улицу.
Вокруг стоял оглушительный шум веселья, пахло конским навозом и
сажей, - такой знакомый желтый воздух города Лондона.
- Пойдемте со мной, сэр.
- Пойдемте, сэр.
Молодая женщина в шляпке с перьями взяла его за локоть. Какое красивое
лицо и какие короткие ноги! Высвободив руку, незнакомец отошел чуть дальше и
громко высморкался, издав из своего большого хищного носа звук, подобный
гласу трубы. Затем он аккуратно сложил носовой платок - ярко-зеленый
шелковый "кингстоун" из далеких, давно ушедших дней. Проделывая все это, он
ненароком открыл свою левую руку, на которой не хватало двух пальцев. Это
его увечье не без любопытства было замечено еще попутчиками в дилижансе.
Спрятав на время платок в карман, он направился сначала прямо по
Стренду, а потом, очевидно передумав, пошел вверх по Агар-стрит и, чтобы
сократить путь, свернул на Мейденлейн.
На Флорал-стрит он остановился перед ярко освещенной витриной
кондитерской Мак-Клоски. Здесь он опять высморкался - то ли сажа набилась в
нос, то ли он был растроган, сказать трудно, - и вошел в эту знаменитую
маленькую, уже покосившуюся лавчонку, и вскоре вышел с печеным яблоком в
сиропе, щедро посыпанным сахарной пудрой. Он ел его прямо на улице,
продолжая свой путь, начав его с Флорал-стрит и закончив на
Сент-Мартинс-лейн. Здесь, чуть южнее Севен-Дайалс, незнакомец остановился и
постоял на пустынном и тихом перекрестке, единственном, где не было яркого
света газовых фонарей.
Вот и Сесил-стрит, очень короткая улица, связывающая Кросс-стрит и
Сент-Мартинс-лейн. Он тщательно вытер платком лицо и углубился в темноту
квартала, безуспешно пытаясь разглядеть номера домов.
Почти достигнув шумной Кросс-стрит, запруженной кабриолетами,
дилижансами, наемными экипажами и двуколками, он вдруг увидел только что
остановившийся фаэтон. Это был самый дорогой из всех экипажей, что было
заметно даже в темноте, и, когда незнакомец перешел улицу, где было больше
света, он даже разглядел золотой герб на черной лакированной дверце. Из
фаэтона доносился женский плач.
Мгновение - и незнакомец был уже на Кросс-стрит, устремившись к
фаэтону. Дверца его открылась, и оттуда вышла крупная женщина в длинном
платье.
- Доброй ночи, мэм, - сказала она на прощание тому, кто остался в
фаэтоне.