"Питер Кэри. Моя жизнь как фальшивка " - читать интересную книгу автора

Старое аббатство, Торнтон, Беркшир, август 1985 г.

ДЖОНА СЛЕЙТЕРА Я ЗНАЮ ВСЮ ЖИЗНЬ. Его публичная свара с Диланом Томасом
* еще не изгладились, наверное, из памяти, а кое у кого из читателей
хранится на полке знаменитый томик "непристойных" стихов. В американском
издании на внутренней стороне обложки вы найдете фотографию приятного на вид
светловолосого юноши в белом спортивном костюме. "Песнь росы" была
опубликована в 1930, когда автору едва сравнялось двадцать лет. Юный гений,
так сказать.
______________
* Дилан Томас (1914 - 1953) - английский поэт. - Здесь и далее прим.
переводчика.

В тот самый год появилась на свет я - Сара Элизабет Джейн, дочь
красивой и дерзкой австралийки и не менее красивого и к тому же лощеного
англичанина, лорда Уильяма Вуд-Дугласса, известного под кличкой "Бычок".
Слейтер безукоризненным происхождением похвастать не мог, однако моя
матушка - вообще-то сноб страшный - в данном случае оказалась не столь
разборчива: Слейтера она относила к высшему классу и спускала ему проделки,
совершенно недопустимые, с ее точки зрения, для выпускника Честерской
средней школы, каковым он был на самом деле.
Слейтер голыми руками, без ножа, распотрошил именинный торт на
тридцатилетии моего отца; он въехал на коне в кухню, он привел к нам на ужин
Юнити Мидфорд *, в ту пору, когда она воровала канцелярские принадлежности
из Букингемского дворца и носила с собой в сумочке мерзкого маленького
хорька.
______________
* Юнити Мидфорд (1914 - 1948) - скандально известная английская
аристократка, возлюбленная Гитлера.

Признаться, я не догадывалась, какую роль он играет при моих родителях,
и лишь когда мама покончила с собой - на редкость ужасным и живописным
способом, - я заподозрила неладное. В последние минуты маминой жизни Джон
Слейтер обеими руками обнял ее, и тут наконец я поняла - или возомнила,
будто понимаю.
С того момента все мне стало в нем ненавистно: его эгоцентризм и
агрессивно смазливая внешность, но более всего - эти ярко-синие глаза,
которые запечатлелись в моем воображение как воплощение лжи.
После маминой смерти бедный Бычок на куски развалился. Он пил, плакал,
выл, падал с лестницы, и после второго падения отправил меня в паршивый
приют "Сент-Мэри" посреди Беркшира. Я сбежала, меня привезли обратно в
почтовом фургоне, я воевала с учительницей и назло ей писала левой рукой -
пусть помучается, разбирая загогулины. Столько сил уходило на подобные
затеи, что наставницы даже не замечали моей одаренности. Двойки по
английскому, однако, не помешали мне разгадать, что хваленая поэзия
Слейтера - всего лишь будуар, обустроенный самцом ради секса. Имелись у меня
и другие прозрения, о которых я отнюдь не постеснялась известить Великого
Мужа. Где-нибудь в его архиве и по сей день хранятся свидетельства того, с
каким вниманием я изучала его "Восточный Ориент": мои дерзкие замечания и
поправки, советы не нагромождать анжабеманы *, и прочее, что, как я имела