"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу авторапревратился в мастерскую. В кунацкой Степан Ильич поставил сверлильный и
точильный станки, по стенам развесил инструмент, и это новшество пугало правоверную соседку не меньше, чем близость свиней. А главное - никаких сил не было удерживать детей от посещения дома гяура. Инал просто не отходил от соседа, а уж если тот разрешал мальчугану взяться за инструмент - напильник, клещи, рубанок, мало ли что было разбросано по столам и развешано по стенам. - Инал забывал все на свете, даже книги с картинками, которые показывал ему Степан. Началась эта дружба между ними после того, как Степан Ильич не без труда понял из рассказов Инала, какая драма предшествовала продаже дома. Инал к тому времени уже не раз ходил на заработки то в казачью станицу, то еще дальше - на железную дорогу, кое-как понимал русскую речь и даже выучился произносить некоторые русские слова. Степан Ильич с каким-то особенным вниманием стал приглядываться к хмурому на вид подростку. Он понял, что Инала продолжала мучить мысль о страшном происшествии. Извечная, как бы врожденная вера кабардинца в правоту закона кровной мести - вот что, заметил Степан Ильич, больше всего беспокоило мальчика. Степан Ильич знал о решении стариков, об искреннем желании невольного убийцы искупить свою вину. Вскоре Степану Ильичу стало понятно и отношение матери Инала к тому, что случилось: богобоязненная, душевно добрая женщина опасалась как раз того, что многим другим людям казалось естественным и неизбежным, - она боялась непримиримого голоса крови у старшего из сыновей. И велика была радость Урары, когда она узнала от сына, что сосед, которого Инал ставил выше муллы, тоже говорит ему: не нужно крови. А что же нужно? Это нелегко было понять Иналу. небо проявило свое расположение к ней и ее детям. Теперь она стала каждое утро посылать соседу молоко, а случалось, и что-нибудь повкуснее. Степан Ильич не оставался в долгу: и приколотит, где потребуется, и починит, что надо. Дом мастера становился самым людным в Прямой Пади. Даже богатейшая в ауле семья Имамова не могла похвалиться таким количеством гостей. Приезжали и из ближайших и из дальних аулов, привозили в починку швейные машины, охотничьи ружья, старинные пистолеты, замки. Но настоящую славу принесло Степану Ильичу не его ремесло. Как только в мастерской собиралось много народу, оружейный мастер откладывал инструмент и брал с полки Коран. Русский человек читал по-арабски, а если просили, тут же пересказывал прочитанное по-русски, чем немало удивлял присутствующих. Это было похоже на фокус. Молодые люди забавлялись, а почтенные говорили: - Русский человек знает Коран лучше муллы. Удивительно! Никто не понимал тайны этого знания, а весь секрет состоял лишь в том, что Коран, изданный в Казани, был напечатан в два столбца - по-арабски и по-русски. Чтения в мастерской у Степана Ильича привлекали все больше людей, хотя и пошел уже слух, что толкует оружейник Коран более чем странно. И верно, от этих толкований у самых доверчивых людей вскоре глаза полезли на лоб. В устах Степана Ильича священная мудрость Корана призывала людей к протесту, к возмущению против притеснителей - князей и уорков. Пожалуй, самое сильное сочувствие встречало такое толкование у самого |
|
|