"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

превратился в мастерскую. В кунацкой Степан Ильич поставил сверлильный и
точильный станки, по стенам развесил инструмент, и это новшество пугало
правоверную соседку не меньше, чем близость свиней. А главное - никаких сил
не было удерживать детей от посещения дома гяура.
Инал просто не отходил от соседа, а уж если тот разрешал мальчугану
взяться за инструмент - напильник, клещи, рубанок, мало ли что было
разбросано по столам и развешано по стенам. - Инал забывал все на свете,
даже книги с картинками, которые показывал ему Степан.
Началась эта дружба между ними после того, как Степан Ильич не без
труда понял из рассказов Инала, какая драма предшествовала продаже дома.
Инал к тому времени уже не раз ходил на заработки то в казачью станицу, то
еще дальше - на железную дорогу, кое-как понимал русскую речь и даже
выучился произносить некоторые русские слова. Степан Ильич с каким-то
особенным вниманием стал приглядываться к хмурому на вид подростку. Он
понял, что Инала продолжала мучить мысль о страшном происшествии. Извечная,
как бы врожденная вера кабардинца в правоту закона кровной мести - вот что,
заметил Степан Ильич, больше всего беспокоило мальчика.
Степан Ильич знал о решении стариков, об искреннем желании невольного
убийцы искупить свою вину. Вскоре Степану Ильичу стало понятно и отношение
матери Инала к тому, что случилось: богобоязненная, душевно добрая женщина
опасалась как раз того, что многим другим людям казалось естественным и
неизбежным, - она боялась непримиримого голоса крови у старшего из сыновей.
И велика была радость Урары, когда она узнала от сына, что сосед, которого
Инал ставил выше муллы, тоже говорит ему: не нужно крови.
А что же нужно? Это нелегко было понять Иналу.
Урара совсем примирилась с соседом и готова была признать, что и тут
небо проявило свое расположение к ней и ее детям. Теперь она стала каждое
утро посылать соседу молоко, а случалось, и что-нибудь повкуснее. Степан
Ильич не оставался в долгу: и приколотит, где потребуется, и починит, что
надо.
Дом мастера становился самым людным в Прямой Пади. Даже богатейшая в
ауле семья Имамова не могла похвалиться таким количеством гостей.
Приезжали и из ближайших и из дальних аулов, привозили в починку
швейные машины, охотничьи ружья, старинные пистолеты, замки.
Но настоящую славу принесло Степану Ильичу не его ремесло.
Как только в мастерской собиралось много народу, оружейный мастер
откладывал инструмент и брал с полки Коран. Русский человек читал
по-арабски, а если просили, тут же пересказывал прочитанное по-русски, чем
немало удивлял присутствующих. Это было похоже на фокус. Молодые люди
забавлялись, а почтенные говорили:
- Русский человек знает Коран лучше муллы. Удивительно!
Никто не понимал тайны этого знания, а весь секрет состоял лишь в том,
что Коран, изданный в Казани, был напечатан в два столбца - по-арабски и
по-русски.
Чтения в мастерской у Степана Ильича привлекали все больше людей, хотя
и пошел уже слух, что толкует оружейник Коран более чем странно. И верно, от
этих толкований у самых доверчивых людей вскоре глаза полезли на лоб. В
устах Степана Ильича священная мудрость Корана призывала людей к протесту, к
возмущению против притеснителей - князей и уорков.
Пожалуй, самое сильное сочувствие встречало такое толкование у самого