"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

парень, поборник дикого обычая.
- Гармошку! - еще громче повторил Инал.
Гармонь неуверенно заиграла, парни, продолжая следить за Иналом, не
поддержали его. Пройдя мимо Нашхо, Инал приблизился к одной из девушек и,
стараясь ничем не выдать своего волнения, пригласил ее на танец.
При свете луны было видно, как потупились глаза Нашхо, как
передернулись его губы.
Звезда Казгирея продолжала подниматься все выше.
На четвертый год обучения пришло письмо, растревожившее аул заметнее,
чем приезд Инала, чем встреча Нашхо с Иналом. Съездив в Нальчик, где
образованный друг прочитал Кургоко письмо, написанное по-арабски, старик с
гордостью сообщил его содержание. Казгирей писал отцу и матери, что его
посылают заканчивать учение в Турцию, в Стамбул, в Высшую академию
богословия. Было это через год после Зольского восстания, накануне войны.
Спустя два года после этого Кургоко получил письмо из Стамбула,
доставленное через Иран кабардинцами-паломниками. Война не мешала
мусульманам переходить границу. За первым письмом пришло второе. Письма
заставляли старика озабоченно сводить брови: Казгирей просил переслать ему с
паломниками денег. Война кончается, объяснял сын, и он замыслил вернуться
домой в Кабарду богатым человеком, вернее - с готовым предприятием, которое
не только окупит все отцовские жертвы, но принесет и барыш и почет.
Что же это за предприятие? Люди судили и рядили, гадали Кургоко с
Аминой. Что задумал ученый сын, оставалось тайной. Амина полагала, что сын
хочет основать суконную фабрику. Кургоко почему-то предпочитал выделку кожи.
Проникнувшись мыслью, что Казгирей откроет кожевенный завод, Кургоко продал
овец, пару коров, несколько бурок, занял денег у лавочника, которому
пообещал доставлять товар по льготной цене, и отправил деньги сыну.
Серьезным доводом показалось и то, что, по словам Казгирея, его поддерживают
в Стамбуле многочисленные соотечественники-кабардинцы. "Казгирей, сын
Кургоко, скоро приедет и откроет фабрику" - эта новость понравилась в ауле
всем.
- Нет, Казгирей хоть молод, а голова, - отмечали старики. - Как раз
теперь, когда всюду разруха, хорошо открыть новую фабрику в Кабарде.
В мечети люди спрашивали Кургоко:
- Зачем же шерсть скупаешь у других? Бери у своих.
Как будто Матханов и в самом деле уже приступает к закупке сырья.
Другие предлагали кожу.
- Погодите, - останавливал поток предложений Кургоко, - всему свое
время.
Но какую же фабрику везет Казгирей? Любопытство разгоралось.
Амина изменила свое предположение. Ведь сын ученый богослов, лицо
духовное. Зачем ему шерсть? Едва ли пристало ему заниматься кожами. Скорее
всего Казгирей будет ткать холсты и чалмы для всех хаджи - святых людей,
лицезревших священный камень Каабы. Спрос на одеяния хаджи растет, потому
что война с Турцией идет к концу и скоро правоверные опять двинулись в
Мекку, к гробу пророка, прямым путем.
И вот в один прекрасный день весь аул собрался перед домом Кургоко
Матханова. Ждали приезда Казгирея.
Толковали, что Казгирей везет фабрику с готовой железной трубой и поезд
опаздывает потому, что не в силах тащить груз. Обсуждали, где ставить