"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

оставил около него двух сторожей.
Астемир шагом возвращался в аул.
Вот в сумраке показались деревья, окружавшие крайний дом аула, и
послышался запах другого, мирного, домашнего дыма, а не горького и едкого
дыма пожарища, каким надышался Астемир...
А когда всадник поравнялся со старой ветвистой грушей у дома Давлета,
из тени дерева вышла на дорогу женская фигура:
- Ты, Астемир?
- Зачем ты тут, Думасара?
- Беспокойно что-то... Ой, Астемир, видно, навсегда суждено мне чаще
знать тревогу, чем покой...
- А где мальчики, Думасара?
- Мальчики дома, - тихо ответила жена и пошла за конем.
А вот и дом.
Астемир снял шапку, поставил винтовку в угол, начал отстегивать кинжал.

ЧЕРНЫЕ ДНИ

Разряженная винтовка Астемира стояла в темном углу дома...
Едва завершили пахоту и закончили сев и только пошли в рост овес и
пшеница, украсив равнину веселой зеленью, опять по всему Северному Кавказу
началось смятение.
Мужчины оставляли плуг, лукошко, семена и брались за винтовки и боевые
патроны. Повсюду в аулах все определеннее размежевывались сторонники красных
и белых. Как замечала Чача, от каждого дома все сильнее разило либо тем,
либо другим духом.
Избранный председателем ревкома Астемир и два его помощника - Эльдар
Пашев и "тихий работяга- Исхак - неплохо повели дело, дело большое, трудное,
полное неожиданностей, страстей и обид. Самые серьезные события только
начались - и раздел земли, и распределение рабочего скота и инвентаря. Но
вдруг все приостановилось.
Был конец мая. Снова в аул приехал Степан Ильич, снова состоялся
митинг, на этот раз бывших солдат Кабардинского полка вербовали не в казачье
войско Шарданова, а в народные отряды Красной гвардии, которые шли за Ленина
и революцию, против контры, против Шарданова и Клишбиева.
На другой день пешие и конные добровольцы, - а их набралось немало,
хоть и не все с огнестрельным оружием, - ушли во главе с Астемиром, Эльдаром
и кузнецом Ботом из аула. Бразды правления оставались в слабых руках Исхака,
но тут в помощь ему вызвался вездесущий Давлет-чигу, все больше входивший во
вкус общественной деятельности.
Давлет теперь объявил себя шариатистом, сторонником Казгирея Матханова!
Что же! Известность сына Кургоко не уступала все растущей славе храброго и
неутомимого Инала, сына Касбота Маремканова. Мало кто знал их историю
подробно, но все считали, что рано или поздно кто-нибудь из них будет
зарезан. Давлет же держался убеждения, что не Инал зарежет Казгирея, а,
скорей всего, Нашхо застрелит Инала, ибо брат Казгирея у большевиков такое
же важное лицо, каким при прежней власти был Аральпов, и даже выше.
Давлет уже не стремился быть "самым богатым", а счел за лучшее
призывать к общему равенству - превращению всех неимущих в имущих при
сохранении незыблемости мусульманской веры, то есть он повторял проповеди