"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

Делегатов встречал русский в солдатской шинели. Некоторые
руководители - кабардинцы и балкарцы - тоже накинули поверх бешметов шинели,
очевидно, для того, чтобы быть похожими на главного руководителя.
Партизаны, революционные казаки и карахалки толпились перед крыльцом.
Встречались тут и балкарцы из горных ущелий в мягких войлочных шляпах,
заменяющих башлыки, и в сыромятных чувяках - испытанной обуви горцев.
Грузины щеголяли дорогими кинжалами, а быстрые в движениях горские евреи -
тэты - о чем-то горячо между собой спорили. В сторонке смущенно жались друг
к дружке женщины, прибывшие на мажаре, прикрываясь платками с бахромой до
земли.
Зал гудел, слышался звон оружия и шпор, сильно пахло шерстью и тем
неистребимым духом, какой свойствен людям, почти не слезающим с седла.
В глубине на невысокомм помосте стоял длинный стол, забрызганный
чернилами, поблескивали графин и большой звонок, при виде которого у
Астемира екнуло сердце. Это был такой же звонок, каким Астемир возвещал в
ростовской гимназии о конце переменки и начале урока. Все это будоражило в
Астемире его давнюю, заветную мечту - стать учителем кабардинских детей, все
это было дорого его сердцу...
К столу были придвинуты стулья, на помост всходили один за другим
по-разному одетые люди и занимали места. Там сидел Матханов, поблескивая
стеклышками пенсне. И вдруг снова радостно забилось у Астемира сердце: он
увидел входящих на помост Эльдара и Степана Ильича, внимательно
оглядывающего зал. Астемир, конечно, знал, что увидит здесь своих друзей, и
все-таки это случилось как-то неожиданно...
В ту же минуту в проходе между рядами показалось несколько человек,
увешанных оружием, быстро и уверенно направлявшихся к столу президиума.
Подобно тому как Матханова окружали его сподвижники, так и эти хорошо
одетые и вооруженные люди шли за широкоплечим и плотным мужчиной с коротко
подстриженными черными, широкими усами на смугло-коричневом лице
монгольского типа.
- Люди Инала! - послышались возгласы.
- Валлаги! Это сам Инал! Да поразит меня тха!!
- Инал!.. Инал!.. - неслось из конца в конец.
Но вот кто-то позади Астемира громко сказал:
- Умолкните, люди! Остановись, светило! Значение этих слов было понятно
каждому; и Астемир, и все в зале вспомнили, что Инал с Казгиреем кровники.
"Остановись, светило, кровник сошелся с кровником".
Но для того ли должны умолкнуть люди и померкнуть солнце, чтобы
обнажились клинки? Не лучше ли замолчать глупым, чтобы услышать, что скажут
умные?..
Все, все в мире изменялось!
Тут не было сведения кровных счетов; не было ни ущемления, ни торжества
отдельных людей, а только общее ликование, именно ликование самого народа.
Люди не умолкли! И пусть еще не всем и не все было понятно. Пусть
одновременно с возгласом: "Слава Иналу!" - послышался голос чудаковатого
Баляцо, пекущегося о признании своего земляка, и чей-то другой голос
возгласил о встрече кровников, а голоса шариатистов слились в один стон, как
будто здесь было не собрание делегатов, а поле боя и, как в давние времена,
мусульмане двинулись в рукопашную схватку с предсмертной песней, с именем
аллаха на устах... Было и то и другое, но главное состояло в том, что гремел