"Алим Кешоков. Вершины не спят (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

перо в чернила. И вдруг Залим-Джери с силой ударил по столу писаря
набалдашником плетки. Лысый Батоко, приготовившийся записывать речь,
вздрогнул и встал, тряся головой. Аральпов выпучил глаза. Бросил плетку на
стол. Широкий, чуть ли не от уха до уха, рот под жиденькими усиками
язвительно скривился. Аральпов снова схватил плетку и поставил ее, как
свечу. Оглядел собравшихся. В первых рядах поежились, переминаясь с ноги на
ногу. Залим-Джери начал:
- Земляки!
Голос этого щуплого человека прозвучал громко и резко.
- Селяне! Хотите жить? А? Его высоко благородие... князь... полковник
Клишбиев, - оратор раздельно произнес полный титул начальника округа и
продолжал: - Поручил мне остричь вас, как стригут баранов. Да-с! Остричь!
Заглянуть под все кусты, под которыми сидят конокрады, воры... Да-с!
Довольно! Расправиться с ворами, как с политическими бунтовщиками! Слыхали,
есть такие? Были. Были и тут. Зольское помните? Так напомню... Итак,
правительство требует от вас назвать воров и конокрадов. Мы опустим на них,
на всех смутьянов и посягателей на священную собственность... карающий меч
империи. Размышлять нечего. Меч опустится и на головы тех, кто попробует
скрывать бунтовщиков и конокрадов. Мы хорошо знаем, кто они и откуда. Это
дезертиры с фронта или укрывающиеся от мобилизации... Но, может быть, есть и
такие, кто думает, что их не касается приказание начальника края? - Оратор
опять энергично стукнул набалдашником о стол и остановил взор на Жираслане,
вокруг которого за время речи пристава как-то само собою стало просторно.
Однако Жираслан держался спокойно и тоже похлопывал плеткой по своим
тугим офицерским сапожкам. В этом поединке первым смутился Аральпов. Как бы
ободряя самого себя, он закончил на высокой, визгливой ноте:
- Правильно я говорю? Правильно. Нет силы, способной противостоять
карающему мечу империи. Пускай не думают!
Новый удар плеткой, и снова на столе подпрыгивает чернильница, и снова,
хлопая глазами, вскакивает из-за стола испуганный Батоко. Он уже не рад, что
взялся за это дело.
- Я кончаю. Бесстрашно выходите и говорите. Кто первый? А?
Все безмолвно осматривали свои чувяки или траву под ногами, как будто
там и находился ответ на трудный вопрос. Лишь Жираслан глядел прямо в лицо
начальнику.
- Так-с... - негодуя, прошептал Аральпов. - Храбры вы, да только не
тогда, когда нужно.
- Что же, - смущенно потирал нос Гумар, - нет охотников?
Молчание становилось тягостным.
- Ну-с, не хотят тут - могут прийти в участок. - Аральпову пришлось
искать выход из неловкого положения.
Он еще раз стукнул набалдашником и повернулся, готовый уйти. Гумар
понял, что пристав не простит ему этот сход: конокрад перед лицом всего аула
одержал верх над ним. Крепко высморкавшись, старшина сделал последнюю
попытку, его бас загремел:
- Кто вам зашил рты? Почему молчите! Или один только хаджи Осман имеет
силу духа в своем слабом теле? Говорите!
Ободряющие слова старшины подействовали лучше громкой, наполовину
русской, наполовину кабардинской речи Залим-Джери. Сразу раздалось несколько
голосов, и громче других - объездчика Астемира: