"Ярослав Кеслер. Образование Российской Империи в XVIII в. как уничтожение Великой Орды " - читать интересную книгу автора

кружка, преобразованного в 1782 г. в "Дружеское ученое общество", а в 1784
г. в "Типографическую компанию", попадают к А. И. Мусину-Пушкину. Среди
неизданных материалов Мусин-Пушкин обнаруживает и труды умершего в том же
году члена "Типографской компании" писателя, историка и экономиста М. Д.
Чулкова.
Помимо экономических трудов, М. Д. Чулков известен своим
фундаментальным изданием четырехтомника "Собрание разных песен", в котором в
1770-1774 гг. были опубликованы народные исторические песни и сказания в его
собственной литературной обработке. Сразу после его смерти Мусин-Пушкин дает
Екатерине для ознакомления свой список ранее неизвестного произведения,
найденного среди прочих в архиве и получившего позднее название "Слово о
Полку Игореве".
Многочисленные комментаторы этого, несомненно, выдающегося произведения
дружно порицают Екатерину за то, что она не распознала в нем гениальное
творение "безымянного творца конца XII в.". Но Екатерину никак нельзя
упрекнуть в отсутствии вкуса или невежестве. Екатерина была не только
великим политиком, она еще была и образованнейшим человеком, и одаренной
творческой личностью. Екатерину не устроило в "Слове" не художественное
содержание или поэтический язык этого уникального в своем роде произведения,
а его историческая фабула, поскольку не только фабулу "древнерусской
истории", эпизод которой описывается в "Слове", но и биографии целого ряда
персонажей придумала она сама. Для того, чтобы распознать новодел, ей не
нужны были лингвистические доводы, впервые выдвинутые против "древности"
"Слова" уже в начале XVIII в. профессором славистики М. Т. Каченовским.
Екатерине, например, достаточно было прочитать упоминание о Романе
Мстиславиче и Ярославе Осмомысле, князьях Галицких, поскольку она сама
отвела место "галицким князьям" в XII в., Центральночерноземный,
уничтоженный ею же "литовский" Галич, доживший до XVIII в., переделала в
Елец, а "присоединение Воротыни" (иначе - Верховских княжеств) отправила в
конец XV в. Ей не нужно было "зегзицей по Дунаю" искать и р. Каял(а),
которую до сих пор ищут исследователи "Слова", ибо ее собственная армия под
командованием Румянцева в 1770 г. окончательно разбила турецкую армию именно
на притоке Дуная р. Kагул - так она называется по-молдавски, на
крымско-еврейском же наречии - Кагал, а по-турецки и называлась Каял (в
нынешнем произношении Каюл, ср. также современное "султан" и произношение
XVII-XVIII вв. "салтан"). Ей совсем не нужно было распознавать в событиях,
отнесенных комментаторами "Слова" к XII в., огнестрельное оружие в
шереширах - живых стрелах или технологию XVI в., по которой изготовлялись
мечи, кованые в горячем щелоке (т. е. в "жестоцем харалузе") и т. д. - она
лучше кого-либо знала свою редакцию истории Российской империи. А в ней
прообразом "князей Галицких", ратовавших в "Слове" за объединение Руси, были
сопротивлявшиеся "объединению по-екатеринински" и уничтоженные ею же князья
Воротынские.
Из-за негативной реакции Екатерины, А. И. Мусин-Пушкин осмелился снова
показать список "Слова" только после смерти Екатерины уже в 1797 г. Павлу I.
Павел публикацию разрешил: поначалу он одобрял все, что не одобряла его
мать. В первый же день воцарения он амнистировал опального Новикова, как и
Радищева. Но подготовку к первому изданию "Слова" (1800 г.) Мусин-Пушкин
начал только в 1798 г. - после смерти Н. И. Новикова, единственного, кто еще
мог что-либо сказать о возможном авторстве М. Д. Чулкова или кого-либо