"Ярослав Кеслер. Образование Российской Империи в XVIII в. как уничтожение Великой Орды " - читать интересную книгу автора

другого из своего общества восьмидесятых годов.
Воплощением "екатерининской редакции" истории России стал гигантский
исторический восьмитомный труд Н. М. Карамзина. Творчество Карамзина не
случайно ставят рядом с творчеством его современника - крупного английского
писателя и историка Вальтера Скотта. Блестящие исторические романы В. Скотта
отличаются тем, что в них очень органично сочетаются реальные исторические
события и художественный вымысел. Н. М. Карамзин же не занимался вымыслом -
двадцать лет он потратил на то, чтобы органично сочетать вымысел, уже
содержавшийся в двух "редакциях" российской истории - "допетровской" и
"екатерининской". Поэтому его "История Государства Российского" уже
"романизирована" и сама по себе читается так же легко, как и романы В.
Скотта.
Весьма показательна и трансформация подхода к выбору исторических тем в
творчестве Пушкина. В 1821 г. он пишет поэму "Бахчисарайский фонтан", в
1824 - трагедию "Борис Годунов", в 1828 - поэму "Полтава", в 1833 публикует
поэму "Медный всадник" и заканчивает роман "Евгений Онегин" и... погибает в
1837 г., не успевая написать роман "Пугачев". Если в основе поэмы
"Бахсчисарайский фонтан" лежит только легенда о похищении русской девушки
крымским ханом, то историческая основа трагедии "Борис Годунов" и поэмы
"Полтава" уже почерпнута Пушкиным из "Истории Государства Российского"
Карамзина, которой он тогда безоговорочно верил. Но в "Медном всаднике" и в
романе-меннипее (т. е. имеющем сложную иносказательную конструкцию) "Евгений
Онегин" автор именем героя "Евгений" отмечает сложную судьбу своего друга -
крупного русского поэта Евгения Баратынского (иначе Боратынского) - потомка
тех самых непокорившихся романовым князей Воротынских. За последним князем
Воротынским, названным Евгением, повсюду скачет и неумолимый "Медный
всадник" - Петр, положивший начало уничтожению Воротыни.
Что же касается подготовки романа "Пугачев", то кажется весьма
правдоподобным, что Пушкин, получив высочайшее разрешение на доступ к
архивам, слишком близко подошел к раскрытию правды о завоеваниях Екатерины и
о сопротивлении им, названном "пугачевщиной". (Не будь под рукой желающих
убрать Пушкина дурака-Дантеса, скорее всего, нашелся бы кто-нибудь другой.
Но это уже относится к жанру исторического романа.)
Реальная история отличается от исторического романа тем, что в начале
любого своего сюжета она не знает его конца. Сюжеты же традиционной истории
запрограммированы историографами, поэтому она и не соответствует реальным
событиям, а следует программе "общественного договора", идеология которого
была разработана гуманистами XVI-XVII вв. Тем не менее, общее ордынское
наследие человеческой цивилизации проявляется и сейчас - и в России, и в
США, и в Китае...
Без правильного понимания этого общего для всех народов этапа мировой
истории XIII-XVI вв. вряд ли можно создать, говоря ученым языком, новую
парадигму человеческой цивилизации в начинающейся постгеномной эре, нельзя
искоренить национализм, терроризм, рабовладельчество и т. д. А попросту
говоря, по-русски - не перестать жить во лжи.