"Джон Кессел. Все это правда " - читать интересную книгу автора

на палубу.
- Чарльз! - воскликнул он и заключил Кернера в свои медвежьи объятия. -
Как я рад тебя видеть!
Кернер представил Уэллса своей жене Мэри.
Уэллс был одет в легкий костюм; у него были темные длинные волосы и
усы, которые он отрастил в Бразилии, думая, что тем самым подчеркивает свою
мужественность. Ростом он был выше шести футов, под костюмом угадывался
растущий живот, но пока еще трудно было предположить, что он сильно
располнеет в будущем. Огромная голова, круглые щеки, красивые губы и
миндалевидные монгольские глаза.
- А это кто? - Уэллс повернулся к дочке Кернера. Он словно направил на
нее прожектор своего внимания, и девочка сильно смутилась.
- Наша дочка Барбара.
- Барбара, - вздохнул Уэллс, - ты всегда носишь ключ от дома в ухе? -
Он вытащил из левого уха девочки медный ключ и поднес ей к лицу. Пальцы у
него были необычайно длинными, руки - изящными.
Девочка хитро улыбнулась и сказала:
- Ключ не мой.
- Может, это и вообще не ключ. - Уэллс провел левой рукой над правой, и
ключ превратился в серебряный доллар. - Хочешь?
- Да
Он снова провел левой ладонью над правой, и доллар исчез.
- Посмотри в своем кармане.
Девочка сунула руку в карман закатанных джинсов и вытащила оттуда
доллар. В глазах ее светился восторг.
- Но запомни, - предупредил Уэллс, - не в деньгах счастье.
И сразу переключил все внимание на Кернера. Он вел себя подобно принцу,
окруженному толпой приближенных, одаривал их благосклонностью и вниманием,
как золотом. А Харан, подобно птичке-колибри, кружилась вокруг босса. Она
держала в руках большую папку, готовая в любой момент дать то, что ему
понадобится: карандаш, сигару, спички, чашку чая, копию контракта RКО.
Герман Манкевич [Манкевич Герман (1897-1953) - известный американский
сценарист, выступал в качестве соавтора сценария к "Гражданину Кейну"]
как-то сказал о нем: "Вот идет сам Бог, ему недостает лишь Божьей
благодати".
- Шифра! - завопил Уэллс, несмотря на то что она была рядом. - Принеси
вещи из машины.
Харан попросила меня помочь. Я спустился с ней на причал и достал из
багажника восьмиугольную коробку на несколько бобин кинопленки и большой
переносной кинопроектор. На коробке черным гримерным карандашом было
выведено: "Великолепные Эмберсоны". Харан внимательно следила за мной, пока
я относил коробку и проектор в салон яхты, потом поспешно вышла на палубу к
Уэллсу.
Какое-то время я помогал Маноло на камбузе, потом раздался голос
Онслоу: время отчаливать. Онслоу завел дизельный мотор. Светловолосый юноша
и еще один член экипажа отдали швартовы, а Онслоу вывел "Синару" из гавани.
Стоило яхте выйти в залив Сан-Педро, как мы подняли паруса: грот, стаксель и
фок. Ветер надул парусину, Онслоу выключил двигатель, и в свете заходящего
солнца мы поплыли в сторону Каталины.
По дороге назад на камбуз я спросил пассажиров, не принести ли им еще