"Артур Кестлер. Слепящая тьма (Политический роман)" - читать интересную книгу автора

Рубашов зевнул, снял пальто, свернул его и пристроил в головах койки.
Потом внимательно оглядел двор. Подсвеченный лучами фонарей и луны, снег
отливал синеватой желтизной. Вдоль стен тянулась расчищенная тропка -
значит, здесь разрешались прогулки. До рассвета было еще далеко; звезды,
несмотря на блеск фонарей, льдисто и ясно сверкали в небе. По узкому проходу
на внешней стене, которая возвышалась против его камеры, вышагивал, словно
на параде, часовой - сто шагов вперед и сто назад. Временами желтый свет
фонарей поблескивал на штыке его винтовки.
Не отходя от окна, он снял башмаки. Потом устало опустился на койку,
положил у ее изножия окурок и несколько минут просидел не шевелясь. А потом
еще раз подошел к окну. Тюремный двор был тих и безлюден; часовой начинал
очередной поворот; вверху, над зубцами сторожевой башни, серебрился ручеек
Млечного Пути.
Наконец он лег, вытянул ноги и плотно укутался верхним одеялом. Его
часы показывали пять, и вряд ли здесь подымали заключенных раньше семи,
особенно зимой. Он проваливался в сонное забытье и подумал, что его не
вызовут на допрос по крайней мере дня три или четыре. Сняв пенсне, он
положил его на пол, улыбнулся и закрыл глаза. Ему было тепло и удивительно
покойно, первый раз за многие месяцы он засыпал без страха перед снами.
Когда надзиратель, не входя в камеру, выключил свет и заглянул в очко,
Рубашов, бывший Народный Комиссар, спал, повернувшись спиной к стене и
положив голову на левую руку, - рука окостенело вытянулась над полом, и
только безвольно опущенная ладонь слегка подергивалась.

2

А за час до этого, когда два работника Народного Комиссариата
внутренних дел стучались к Рубашову, чтобы арестовать его, ему снилось, что
его арестовывают.
Стук стал громче, и Рубашов напрягся, стараясь прогнать привычный сон.
Он умел выдираться из ночных кошмаров, потому что сон о его первом аресте
возвращался к нему с неизменным постоянством и раскручивался с неумолимостью
часовой пружины. Иногда яростным усилием воли он останавливал ход часов, но
сейчас из этого ничего не вышло: в последние недели он очень устал, и теперь
его тело покрывала испарина, сон душил его, он дышал с трудом, а часы все
стучали, и сновидение длилось.
Ему снилось, как обычно, что в дверь барабанят и что на лестнице стоят
три человека, которые собираются его арестовать. Он ясно видел их сквозь
запертую дверь - и слышал сотрясающий стены грохот. На них была новая, с
иголочки, форма - мундиры преторианцев Третьей империи, а околыши фуражек и
нарукавные нашивки украшала эмблема молодой Диктатуры - хищный паукообразный
крест; в руках они держали огромные пистолеты, а их сапоги, ремни и портупеи
удушающе пахли свежей кожей. И вот они уже здесь, в его комнате: двое
долговязых крестьянских парней с рыбьими глазами и приземистый толстяк. Они
стояли у изголовья кровати, он чувствовал на лице их учащенное дыхание и
слышал астматическую одышку толстяка, необычайно громкую в притихшей
квартире. Внезапно на одном из верхних этажей кто-то спустил воду в уборной,
и трубы заполнились клокочущим гулом.
Часы остановились; стук стал громче; двое людей, пришедших за
Рубашовым, попеременно барабанили кулаками в дверь и дыханием согревали