"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

Все взгляды устремились на него. Коля Платт был высокий, кудрявый, с
подтянутым суховатым лицом; он принес старухе кулечек конфет и вежливо
поклонился другим больным.
Между женихом и старухой завязался чинный и неторопливый разговор. Коля
Платт выжидал, стараясь произвести впечатление, а старуха важничала и
держала тон.
Наконец Коля Платт покрутил завязочку халата и приступил к делу:
- Лизавета Артемьевна, Лидинька вам говорила, должно быть, - он начал
уверенно, но тут сбился, - про... о наших отношениях... чтобы пожениться...
Старуха задвигалась, ей вдруг стало неудобно, слежалась подушка,
сбилось одеяло. Коля Платт помог ей как умел.
- Да уж какие секреты, чай весь город видит, куда дело пошло. Не мне с
вами жить - Лидиньке... Я дочери не помеха...
Коля сказал, возвысив голос, чтобы слышали другие больные:
- Мне двадцать четыре года, а квалификация - восьмой разряд. Меньше
шестисот в месяц не зарабатываю. А для Лидиньки... я ничего не пожалею, -
добавил он тише, от души.
- Ну что ж, - тоже возвысила голос старуха, - совет да любовь... выйду
из больницы - свадьбу закатим, ну и живите, любитесь. И я, старуха, на вас
глядя, порадуюсь.
Коля Платт хотел что-то сказать, но старуха не дала ему говорить.
- Только условие вам поставлю: хотите женитесь, хотите нет, - а вот вам
мое слово: жить у меня. Лидку из дому не пущу. Я человек пожилой, мне тоже к
старости забота нужна, да и Лидка сама от меня не пойдет - не так воспитана.
- Лизавета Артемьевна...
- Да погоди ты, не торопись, чай время есть, ваши разговоры впереди,
послушай меня, покуда я жива...
Она сбилась с солидного наигранного тона и уже не могла вернуться к
нему.
- Дом мой - заведенный, не один год сколачивался. Чего нужно - все
есть, и Лидка у меня одета, обута, простыней дюжина да наволочек с прошвами
дюжина непочатых, одних сорочек шестнадцать штук с кружевами, и плиссе, и
аплике, и ажур, и как там еще - даже не упомню. Серебра двенадцать кувертов,
и не то что теперешнее - тяжелое серебро, рука чувствует...
- Лизавета Артемьевна, да разве мне приданое...
- Помолчи, ну! - прикрикнула старуха. - Еще бы ты приданое хотел. Моя
Лидинька и без того хороша, косой прикроется - всякий залюбуется. А только
не хочу я, чтобы все мое добро полетело во все стороны, - второй раз не
соберешь... Я помру - Лидке все останется. Пускай при вещах и живет и
хозяйствует - домовитость-то нынче поискать надо, а я Лидку с детства
учила - уважай вещь, береги. Деньги-то что! Сегодня есть, завтра - нету. А
вещь - всегда вещь.
Она устала от длинной речи и упала на подушки, маленькая, беспомощная,
лишенная всех сил, кроме силы своего убеждения.
- Лизавета Артемьевна, - заговорил Коля, пользуясь передышкой в ее
речи, - я бы с радостью, и Лидинька тоже...
- Ты за Лидиньку не отвечай, за Лидиньку я сама скажу, - вставила
старуха.
Коля провел рукой по взмокшему лбу.
- Я к тому, Лизавета Артемьевна, что есть одно обстоятельство... Видите