"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

перечат, как скажу - так и будет. А скучно вам - потому что распустились,
строгости нет. Моя Лидка, как на завод поступила, тоже загляделась было - и
комсомол, и Асохим, и Доброхим, стрелять задумала. Ну, только у меня не
покрутишься. Два раза цыкнула - и делу конец. Зато посмотришь кругом -
Лидинька моя как цветочек среди них, среди обстриг-то нынешних с
платочками... И что это, право? Нашьют себе платочков с мизинец, зеленых да
розовых, хвостик из кармашка выпустят - и пошли, носом шморгают. Тоже мода.
Додумались! У меня и сопель таких нет, чтобы в шелковые платочки
заворачивать.
В распахнувшейся двери показалась сама Лидинька, с косой на плече, с
побледневшим, встревоженным лицом. Она от двери увидела мать - все такую же
измученную болезнями, сморщенную, болтливую, капризную, беспомощную, - и
выражение тревоги сменилось смешливой гримаской. Мать и дочь вдруг стали
очень похожи.
- Пришла, - ворчливо сказала мать и потянулась к гостинцам.
- Соскучилась небось, солененького хочешь? - снисходительно спросила
Лидинька и поцеловала мать в морщинистый желтый лоб.
Лидиньке улыбались со всех сторон - она давно уже была в больнице своим
человеком, и все больные любили поболтать с нею. Но сегодня Лидиньке было не
до болтовни. Покраснев, она через силу пробормотала:
- Мама... Здесь Коля Платт дожидается... Можно ему к вам?
Старухе понравилось, что дочка покраснела, что струсила. Понравилось и
то, что жених пришел в больницу, - тоже, видать, боится.
- Ну, раз дожидается, проси. Только угощение у меня не по жениху, пусть
не обижается.
Лидинька вскочила, не умея скрыть радость.
- Погоди, стрекоза, уж ты и рада бежать. Подай-ка зеркало да причеши
меня. Чай, разговор-то не о погоде, надо авантаж навести.
Лидиньке хотелось заплакать, когда она расчесывала жидкие волоски на
маленькой трясущейся голове матери. Старуха прибиралась дрожащими руками,
гордая и жалкая.
Но стоило Лидиньке выйти за дверь, как старуха заговорила с хвастливым
оживлением:
- Вот посмотрю, может быть соглашусь, отдам Лидку замуж. Вишь ты, жених
пришел в больницу, невтерпеж ему подождать-то...
- Дело молодое, - сказала Танюша. - Хорошо уж и то, что спрашивают.
Старуху распирала гордость и зависть к дочери.
- Моя Лидка без меня шагу не ступит, - сказала она. - Только не пойму я
ее - дурная какая-то. Соберутся у нее кавалеры, как на подбор, с гитарами, с
балалайками... Я хоть строгости-то держусь, да не в том, чтобы веселью
мешать, - дома хоть на голове ходи. Сама первая была по веселости, и дочка
вся в меня, на гитаре обучена, песни поет, романсы всякие, - прыткая! Ну,
так вот, говорю, соберутся - как на подбор кавалеры, а Коля ее из всех - ну
самый, самый худший! Ни сыграть, ни спеть, ни сплясать, и разговор у него
никакой не интересный, и лицо - да что с лица? Лицо - лицо и есть, повадка
дело решает, повадкой и обкручивают. А у него и повадки никакой - брови
насупит, образованность одна... Тихоня. Гвоздь ученый.
Но видно было, что ей очень нравятся солидность и серьезность будущего
зятя.
Смущенно обдергивая короткий халат, вошел жених.