"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

больше Тимофея Ивановича и больше Сергея, - неизвестно, откуда брались у
него сведения обо всем на свете.
Голос у Тимофея Ивановича был немного надтреснутый. Сергею казалось,
что у отца в горле маленькие трещинки. Ему было до боли грустно, но он
снисходительно усмехнулся и подмигнул Свиридову - чудак все-таки старик!
- У меня не вышло. А ты съездишь по отцовской мечте - расскажешь. И
смотри хорошенько, примечай, вдумывайся. С хорошими людьми знакомство
заводи, не стесняйся. От интересного знакомства всегда польза, обогащение
личности.
Сергей сам вызвался ехать - его привлекали Дальний Восток,
строительство, самостоятельность, проба своих сил, - но теперь вся
заманчивость поездки забылась перед горечью близкой разлуки.
- Куда еще запрячут нас, - хмуро сказал он. Старик промолчал, высунулся
в окошко. Он знал здесь каждую извилину пути и каждый кустик по краю
полотна. Он мог бы вести поезд с закрытыми глазами, по чувству. И молчал
просто для того, чтобы подумать. - Вот я вспомнил большие слова, - сказал он
строго и продекламировал, торжественно подняв заскорузлый палец:

В дни бедствия я знаю, где найти
Участие в судьбе своей тяжелой.
Чего ж робеть на жизненном пути?
Иду вперед с надеждою веселой.

Вот так и тебе надо. Идти вперед с надеждою веселой. Да и то сказать,
какая нынче может быть тяжелая судьба! Теперь судьба легкая. Вот только не
оперился ты еще...
Сергей обиженно хмурился. "Не оперился еще"... Двадцатый год, помощник
машиниста, а все не оперился!
Приближались к станции. Семафор задержал их. В окошко ворвался душный
запах талой земли. Старик с ненавистью поглядел на станцию:
- Определенно на запасную загонят. Эта мне Кизиловка! Вечный простой...
Загнали на запасную. Тимофей Иванович молодо соскочил с паровоза и
побежал ругаться с дежурным.
Сергей привычно, по заведенному правилу, протер "движение", привычно
закурил от уголька папиросу, сел на ступеньку. Свиридов, как всегда, стоял
рядом, но разговор не завязался: разлука чувствовалась уже так остро, что и
слова не находились. И эта ступенька, и проклятая Кизиловка, и воркотня
отца, и папироска, прикуренная от уголька, - ничего этого уже не будет...
Пришел отец. Полез на паровоз и долго возился там, ворча. Потом
успокоился, закурил трубочку, сел на верхнюю ступеньку и только тогда
вернулся к прежним мыслям.
- Да, вот так-то, сынок! Чего ж робеть на жизненном пути? Робеть
никогда не надо. А ты знаешь, кто эти слова сказал?
Он с хитрецой покосился на сына. Сергей равнодушно смотрел в сторону.
- Не знаешь. А сказал это поэт Баратынский. В стихотворении под
названием "Дельвигу". А Дельвиг, знаешь, кто был? Тоже поэт, Александру
Сергеевичу Пушкину современник...
Не желая показаться неучем, Сергей передернул плечами и небрежно
бросил:
- Как не знать! Он еще застрелил Пушкина на дуэли.