"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

Тимофей Иванович даже затрясся весь, даже покраснел от гнева. И сын,
поняв свою оплошность, тоже покраснел и оглянулся. Кочегар Свиридов стоял
над ними, посмеиваясь.
- Дельвиг Пушкина застрелил! - восклицал старик, совсем
расстроившись. - Дантес убил: Дантес-Геккерен, прощелыга, вертопрах
проклятый! Ну, чему вас учили? Спутать Дельвига с Дантесом!
Сергей метнул на улыбающегося Свиридова сердитый взгляд, огрызнулся:
- Подумаешь, несчастье. Это мне и знать не к чему, - и уже смущенно
добавил: - Всего не упомнишь... фамилии-то похожие.
Мимо, обгоняя их, прошел пассажирский скорый. Тимофей Иванович
недружелюбно посмотрел ему вслед, вздохнул и сказал не то о поезде, не то о
знаниях сына:
- Никуда это не годится.
Сергею было неловко. И черт его дернул за язык! Надо было соваться с
этим Дельвигом - Дантесом. Без них есть о чем думать.
Старик снова завел разговор, для виду обращаясь к Свиридову.
- Нет у вас серьезности, у молодежи. Вот как Баратынский говорит:

Я мыслю, чувствую, для духа нет оков,
То вопрошаю я предания веков,
Всемирных перемен читаю в них причины...

А вы что вопрошаете? Только в кинематограф бегаете, да и тот немой,
много не укажет...
- Да ты что, папа! Я же учусь, - раздражаясь не столько от упреков
отца, сколько от усмешек Свиридова, буркнул Сергей.
- Ох-ох-ох! Учишься... - не унимался старик. - А как ты учишься?
Большую правду надо знать, а у вас правда узенькая, с чужого слова,
беспроникновенная... Вот ты гордишься - комсомолец. А я, по-твоему, -
беспартийная серость. А ты Карла Маркса читал? А друга его, Фридриха
Энгельса, читал? У него есть книга - небольшая, а великой мудрости книга,
великой образованности. Называется "Происхождение семьи, частной
собственности и государства". Читал?
Свиридов перестал посмеиваться и сказал просто:
- Я читал эту книгу. Отчетливая книга. Только трудновато с первого
разу.
Дежурный дал, наконец, сигнал отправки. Отец и сын весь перегон
молчали. Дома, в своем депо, сдали паровоз, выкурили с напарниками папиросы.
Зашли потолкаться в комитет. Все жалели Тимофея Ивановича:
- Сын уезжает, с кем же ты ездить будешь?
Старик отшучивался:
- Мне только свистнуть, ко мне всякий побежит. Паровоз-то у меня не
простой - голицынский.
Когда шли к дому, старик заговорил все о том же - видимо, давал
последнее отцовское наставление:
- Когда в тысяча девятьсот шестом году я попал в тюрьму, сидел со мной
один поэт, огромный мыслитель, большой души. Жандармы били его, а он потом
плакал и читал мне такие стихи: "Товарищ, верь, взойдет она, заря
пленительного счастья..." И указал он мне тогда на наших учителей и
рассказал мне про Карла Маркса и Фридриха Энгельса. И сказал: читай, парень,