"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

горными ручьями, с полускрытыми густой хвоей домишками рыбаков.
На станции Слюдянка бросились покупать омулей. Рыба как рыба, но даже
самым избалованным рыбой волжским и прикаспийским комсомольцам омули
показались исключительно вкусными.
Во всем эшелоне шли разговоры о Сибири, о Байкале, о том, что ждет
впереди. Какие такие сопки? Почему сопки, а не горы? Почему тайга, а не лес?
Правда ли, что Амур три километра в ширину, - значит, с берега на берег
почти не видно?
Коля Платт спустился с полки и неожиданно для всех стал рассказывать о
Дальнем Востоке. У него были с собою книжки и статьи, он изучал их всю
дорогу, не желая приехать на новое место "невооруженным".
Все жители вагона собрались вокруг Коли Платта.
Известие перекинулось в другие вагоны: "У ленинградцев свой профессор
по Дальнему Востоку".
А тут у Клавы Мельниковой объявилась книжка Арсеньева "Дерсу Узала".
Книжка была о тайге, о следопыте-охотнике, о буреломах, о тиграх, о звериных
тропах.
Книжка пошла по рукам. Организовалась запись на очередь. Читать
полагалось не больше четырех часов. "Читай быстрее, - говорили очередному
читателю, - заберись наверх и шпарь до последней точки".
Но в книгах не было основного - сегодняшнего Дальнего Востока. А
Дальний Восток ощущался все сильнее. Их перегоняли скорые товарные составы,
нагруженные автомобилями, тракторами и другими машинами в брезентовых
чехлах. Составы шли курьерской скоростью, их вели мощные паровозы и отличные
машинисты, их пропускали на станциях в первую очередь, беспрекословно
освобождая пути. Комсомольский эшелон тоже перегонял другие поезда, до
отказа заполненные народом. Успевали на станциях перекинуться словечком.
"Куда?" - "На Дальний Восток. А вы?" - "Туда же. Вы кто?" - "Комсомольцы. А
вы?" - "А мы вербованные".
Дни проходили за днями. Уже десять дней шел комсомольский эшелон на
Восток - казалось, конца не будет путешествию. Все такие же поля, горы,
леса, реки мелькали за окнами.
- Знали, что страна большая, - говорили ребята, - но все-таки не
представляли себе, что такая большая.
Особые любители путешествий собирались, кончив дело на Востоке, на
обратном пути осесть где-нибудь на станции с романтическим названием
"Тайга", или "Ерофей Павлович", или "Яя" - поскитаться, поглядеть места.
Сергей Голицын скучал, неохотно участвуя в общей дорожной жизни. Он
впервые ехал в поезде пассажиром. И все его раздражало: не нравились
паровозы, не нравилась работа движенцев на чужих дорогах, не нравились
станции.
Томясь бездельем, он пошел на паровоз познакомиться. Но машинист был
неприветлив и сказал презрительно:
- У вас всякий дурак сможет. Ты у нас поезди.
И помощник как-то свысока, недоверчиво отнесся к Сергею, как будто даже
не поверил, что Сергей действительно помощник машиниста.
Сергей разозлился и ушел, хотя мечтал пройти перегон-другой на
паровозе. Он вернулся к себе обиженным и поссорился с Пашкой Матвеевым.
Пашка Матвеев спал почти круглые сутки, а просыпаясь, приговаривал:
- Знатно! На два года отосплюсь. Там-то не до сна будет, а я с запасом.