"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

плоских отполированных водою камня, постукивает ими - под водой так ясно
слышен каждый звук.
Закидывает голову, смотрит вверх. Какая пестрота красок, как сказочен
мир наверху!
Наклоняется, разглядывает дно, шарит среди водорослей грузным сапогом.
Поднимает раковину, подносит ее к самому стеклу, разглядывает, проводит по
ней пальцем...
И решительным движением начинает подъем.
Снова солнце, мерцающее синее море, замшелая ступенька трапа. С костюма
на палубу обильно стекает вода. Стекло отвинчено, и в духоту скафандра
врывается упоительно чистый соленый воздух.
Епифанов скидывает славные, верно послужившие доспехи, говорит новичку:
- Бери мой, хорош, проверен...
И качающейся походкой, задевая штаниной о штанину, несет свой штатский,
необжитый, незнакомый облик к комиссару. Комиссар, напутствуя, говорит о его
задачах: там, в родных местах, он явится представителем славного
краснознаменного...
В поезде он вспомнил о ракушке, засунутой в карман пиджака. Бережно
вынул ее, завернул в бумажку и запрятал на дно сундучка. И долго в темноте
рассказывал случайному попутчику полуфантастические, полуправдивые
водолазные истории, рассказывал о море, о чудной природе морского дна.
Попутчик зачарованно слушал, задавал наивные штатские вопросы, и Епифанов
чувствовал себя героическим, необыкновенным, уважал себя больше, чем всегда.
Родное Миллерово показалось маленьким и скучным. Он поднимался на
виадук и долго смотрел на удаляющиеся в обе стороны рельсы, томясь жаждой
перемен и событий.
Он не чувствовал никакой потребности в отдыхе. Он не знал, что делать с
собой, чем заняться. Дома было скучно: сестра уткнулась в учебники -
готовилась поступать на курсы. Старые друзья разъехались кто куда. В
комсомольском комитете было пусто: все были в районах, на посевной.
Технический секретарь комсомола, заменявший всех и вся, пожаловался,
искусно соединяя жалобы, обращенные к Епифанову, с гневной руганью в
телефонную трубку:
- А тут еще крайком навалился. - Алло, алло, станция, скоро вы дадите
Вешки?! - Вторую телеграмму прислали - срочно мобилизовать трех комсомольцев
на Дальний Восток... - Станция, алло, спите вы, что ли?! Давайте Вешки! -
Откуда я их возьму, когда посевная? Хоть сам себя посылай! - Алло! Вешки!
Вешки! - Прямо не знаю, что и делать!.. - Да, барышня, черт возьми, звоните
в Вешки!
- Вот чудак, - сказал Епифанов. - А я на что? Говорил бы сразу!
Он уехал, не погостив дома и десяти дней. Растянувшись на верхней
полке, он думал о Тихом океане, о дальневосточных водолазах, о том, какая
природа может быть там, на дне теплого Японского и холодного Охотского
морей.
В комсомольском эшелоне он сразу со всеми перезнакомился, рассказывал
были и небылицы и в короткий срок плотно вошел в новый коллектив с той
жадной потребностью общения и дружбы, что вырабатывается всем укладом
краснофлотской жизни.

3