"Вера Кетлинская. Мужество " - читать интересную книгу автора

- Это Малая Силинка, - сказал он. - Есть Большая Силинка и еще река.
- Я же говорил! - победоносно воскликнул Валька. Катя промолчала.
- А почему Силинка, знаете? Был здесь старик Силин из первых
переселенцев. Богатый старик. Мельницу имел. От него и река стала Силинкой и
озеро.
Он повел их тайгой. Останавливался, указывал комсомольцам новые породы
деревьев. Всех заинтересовала черная береза - кора черная, как будто ее
покрасили.
Озеро Большая Силинка было просторное, гладкое, такое же тихое. Справа
по воде шла неторопливая рябь - там озеро сливалось с Амуром.
Касимов повел комсомольцев вдоль берега, иногда отходя в тайгу, чтобы
укоротить дорогу. Чувствовалось, что ему знакомы здесь каждая кочка, каждое
дерево.
Они вышли на просеку. Вывороченные пни торчали корнями вверх. Дощечка
сообщала, что здесь "Третий участок. Ударная бригада Симонова". Просека
утыкалась в озеро; под высоким берегом, в запани, покачивались пригнанные
сплавом бревна.
- Наши голубчики! - с гордостью говорил Епифанов. - Дожидаются.
И все как будто увидели на месте оголенной просеки уже готовый, уже
действующий лесозавод. И у каждого в душе на миг шевельнулась зависть к тем,
кто попал на третий участок. Ведь бревна уже готовы, только работай.
Они прошли по участку бригады Симонова и снова углубились в тайгу.
В третий раз Силинка предстала рекой. Ее порывистое течение начисто
промыло русло, и сквозь хрустально-прозрачную воду был виден обкатанный
гравий. На извилинах реки образовались перекаты - здесь неглубоко, можно
перейти вброд. Но зато течение так и крутит, того и гляди собьет с ног.
- Вам не перейти, - сказал Касимов Кате, - мужчине, и то тяжело. А вода
круглый год студеная.
Все по очереди попробовали. Застывали пальцы, но на вкус вода была
изумительна.
- Летом она пересыхает. А в паводок все кругом заливает, деревья
выворачивает, несет, как перышко.
По берегам лежали почерневшие коряги, обглоданные водою стволы.
Епифанов столкнул одну корягу в воду - река подхватила ее, закружила и легко
понесла вперед. Но на перекате коряга застряла, и вода побежала дальше,
через и вокруг нее, с насмешливым говорком.
Касимов уселся, прислонил к дереву дробовик.
- Мальчишкой нанялся возить дрова, - отрывисто начал Касимов, и сразу
не понять было, о себе ли он рассказывает или о ком другом. - Были кулаки
Зотовы. Ниже по Амуру. Сынок Алексей потом в офицера вышел. А в то время
вроде хозяина со мной в лесу работал. Злобный человек. Нагрузим сани - не
стронуть лошади. Сугробы ведь. Он ее палкой. Рванется лошадь да в такую
трущобу заскочит - ни взад, ни вперед. Зотов кричит: "Тащи!" А где ее
вытащить? На меня замахнулся. Этой же палкой. Я сказал: "Не тронь". Чуть не
убил со злости. Слово за слово. А что я, раб какой? Скинул полушубок - ихний
был, бросил лошадь - и в тайгу! По зимовищам ночевал. Смерз совсем. Сюда
пришел, снова нанялся. А с Зотовым в двадцатом посчитался.
Где-то неподалеку сонно закуковала кукушка. Однотонное кукование
подчеркнуло тишину.
- А как вы в партизаны пошли?