"Жозе Мария Эса де Кейрош. Преступление падре Амаро " - читать интересную книгу автора

Не случайно те часы, что проводит Гонсало Мендес Рамирес в своей библиотеке,
описываются Кейрошем как часы истинного вдохновения, как подлинно творческий
процесс со всеми знакомыми каждому пишущему атрибутами. Это - и
изнурительное бесплодное корпение над бумагой (..."он писал и тут же злобно
зачеркивал написанную строку, находя ее неуклюжей и вялой"), и мгновения
озарения, когда "образы и слова сами возникают откуда-то из глубины, словно
пузыри пены на прорвавшей плотину воде...", и недели "лени", а по сути -
подспудно, подсознательно идущего творческого поиска, и упорный труд ("...он
решил, что прикует себя к стулу, как приковывали раба к галере..."). Так
что, сколь бы иронично ни относился Кейрош к Гонсало Мендесу, Гонсало
предстает перед нами как истинный писатель, духовный двойник творца романа.
Но если последний из Рамиресов черпал вдохновение в поэме дяди, в романсе,
сочиненном его другом Видериньей, в средневековых хрониках и исторических
повестях романтика Эркулано, то перед Кейрошем-романистом как не изведанное
и не освоенное Португалией пространство расстилалась вся европейская проза
Нового времени, главенствующую роль в которой играл роман.
Да, в Португалии ко времени вступления Кейроша в литературу не было
сколь-нибудь значимой и оригинальной романной традиции. В Португалии эпохи
барокко, несмотря на ее теснейшую связь с испанской культурой, так и не
получил особого распространения жанр плутовского романа. В Португалии эпохи
Просвещения так и не появилось ни одного значительного прозаика-романиста.
Португальские романтики 40 - 50-х годов не без успеха сочиняли исторические
романы в духе романов В. Гюго 20 - 30-х годов, но это было в то время, когда
уже творили Бальзак и Флобер, Диккенс и Теккерей. Не случайно одного из
популярнейших португальских романистов 60-х годов - Жулио Диниса -
португальские ученые уподобляют О. Голдсмиту, английскому прозаику, жившему
веком раньше.
И вот на протяжении каких-нибудь трех десятилетий - 70 - 90-х годов -
португальский роман в лице Эсы де Кейроша ускоренно проходит все этапы
трехвекового развития западноевропейского романа и вырывается в век XX. При
этом Кейрош осваивает европейский опыт в несколько обратной
последовательности, идя как бы от конца к началу.
Первым на этом пути был Флобер: обретающий себя в начале 70-х годов
Кейрош - критический реалист превыше всего ставит достижения автора "Госпожи
Бовари", хотя его восприятие флоберовской прозы не всегда было адекватным.
Поначалу (это особенно ощутимо в его речи-манифесте, известной под названием
"Реализм в искусстве", прочитанной в лиссабонском казино в июне 1871 г.) он
попытался втиснуть Флобера в прокрустово ложе прудоновской морализаторской
эстетики, согласно которой цель искусства - разоблачение и исцеление пороков
общества, восстановление социальной справедливости. В духе этой программной
речи выдержано и письмо Кейроша одному из рецензентов романа "Кузен
Базилио": "За что я вам глубочайше признателен, так это за защиту Реализма.
Речь идет не о моих романах - ясно, что они посредственны. Речь идет о
триумфе Реализма, который и сегодня, замалчиваемый и охаиваемый, все еще
остается великим литературным открытием столетия, призванным оказать
длительное воздействие на общество и нравы. Зачем нам Реализм? Мы хотим
фотографически запечатлеть... старый, буржуазный мир - сентиментальный,
благочестивый, католический, эксплуататорский, аристократический, - а затем
сделать его всеобщим посмешищем в глазах современного демократического мира,
подготовив тем самым его крушение. Искусство, которое ставит перед собой