"Жозе Мария Эса де Кейрош. Преступление падре Амаро " - читать интересную книгу автора

воссоединится задушенная своей страстью Амелия. "- Аминь! - откликнулись
провожающие, и рокот их голосов, прошумев, затерялся в листве кипариса,
среди трав и надгробий, в холодном тумане пасмурного ноябрьского дня".

* * *

В первых редакциях роман "Преступление падре Амаро" заканчивался этими
проникновенными строками, переводящими все повествование в
просветленно-трагический регистр. В последней - другой финал, переносящий
читателя через годы - в май 1871 года, через пространство - из
провинциальной Лейрии в центр Лиссабона, где возбужденные толпы читают
вывешенные на доске телеграммы агентства "Гавас", сообщающие о подробностях
боев на улицах Парижа.
Вполне исцеленный от страстей и утрат, Амаро встречается здесь с
каноником Диасом, и оба выражают "свое возмущение сворой масонов,
республиканцев, социалистов, этим отребьем, которое хочет уничтожить все
святыни: духовенство, религию, семью, собственность...". Кейрош откровенно
стремится форсировать социальный пафос романа, приглушив тем самым
натуралистические и пантеистические мотивы, доминирующие в первой и
особенно - во второй версиях. Ведь в 70-е годы, да и позднее, Кейрош нередко
отождествлял реализм и натурализм. Это заметно и в речи "Реализм в
искусстве", и в споре о натурализме (реализме?) и романтизме, который
разворачивается на страницах романа "Семейство Майа" между поэтом-романтиком
Аленкаром и писателем - представителем "поколения 70-х годов" Жоаном да Эга.
Слова "натурализм" и "реализм" звучат в нем как синонимы, уравнены общим
определением: новое искусство, призванное уничтожить твердыню романтизма.
"Новое искусство" изображает героя как "продукт" взаимодействия "среды"
и "времени", биологической наследственности и социального окружения. И в тех
произведениях Кейроша, где он более всего сближается с натурализмом,
например, в романе "Кузен Базилио", герой как эстетическая категория
практически исчезает из повествования. Взамен выстраиваются жестко
расклассифицированные ряды социально-характерологических типов, о чем
свидетельствует письмо самого Кейроша литературоведу Теофило Браге по поводу
"Кузена Базилио". Комментируя роман, автор расписывает своих героев по
социально-характерологическим ролям: "Лиссабонское общество, - подытоживает
Кейрош, - состоит в основном из этих, слегка варьирующихся элементов". Но,
как и в "Преступлении падре Амаро", жизнь, живое пробивается в "Кузене
Базилио" сквозь коросту социально-типического: нельзя не отметить
психологической достоверности многих сцен романа, проницательности и
точности наблюдений автора. И все же, в первую очередь, "Кузен Базилио"
привлек внимание публики беспощадной объективностью и шокирующей
детализованностью описания среды - буржуазного Лиссабона и буржуазной семьи,
в которой разыгрывается традиционная адюльтерная драма, неожиданно
заканчивающаяся смертью ее героини Луизы - воспитанной на романах мещаночки,
целиком находящейся во власти среды, дурного воспитания и... автора,
который, дабы свести концы с концами, в финале просто убирает ее со сцены. И
не только ее, но и ее служанку Жулиану, пытавшуюся шантажировать госпожу
попавшими ей в руки любовными посланиями (на Жулианином манипулировании
письмами Луизы в основном и держится сюжет романа).
Внешняя схожесть развязок "Кузена Базилио" и "Госпожи Бовари" (смерть