"Александр Хургин. Комета Лоренца (сборник)" - читать интересную книгу автора

шагу, во-вторых, собак я обхожу стороной, потому что от меня всегда пахнет
кошкой, чего собаки почему-то не любят, а мужчины со шрамами не
заинтересовать меня, конечно, не могли и я, конечно, к ним присматривался и
приглядывался. Так вот, у одних шрам был длиннее, у других - короче, у
третьих глубже, у четвертых новее. Но у всех - на левой щеке и у всех -
горизонтально. От уха к носу. Что это означало, понять было невозможно и тем
более невозможно объяснить. Откуда они взялись в таком противоестественном
количестве, как попали в одно и то же место, почему шли в одном направлении
с некоторым интервалом со стороны реки?
И я, чтобы отвлечься от надвигающейся боли, чтобы попытаться ее
обмануть или хотя бы отдалить ее наступление, пошел за ними, вернее - за
последним из них1. И он привел меня к универмагу. К боковому входу, у
которого обычно стоят скучной вереницей продавцы всяческой радио- и бытовой
техники с паспортами этой самой техники, висящими на груди. Стояли они и
сегодня. Правда, почему-то спиной к входу. Обычно они стоят к нему лицом.
Может быть, они повернулись, чтобы видеть фонтан и ощущать лицом его
освежающие брызги, а может, чтобы не смешиваться с черным низкорослым
стариком, который втерся между продавцами со своей палкой и уставился
круглыми выпуклыми глазами на дверь. В дверь входили люди, потом они из нее
выходили, а он стоял, упершись в набалдашник, и наблюдал за теми и за
другими, за входящими и за выходящими. И вряд ли этот неприятный старик
кого-нибудь ждал. Он просто стоял и просто смотрел в дверь. И казалось, что
он стоит в не своем пространстве и не своем времени, поскольку нынешнее
пространство изменилось и стало непохожим на пространство его активной
жизнедеятельности. А время просто ушло и его не стало, и на место ушедшего,
старого, пришло другое, новое время - непонятное и неудобное для старческих
лет.
Да, этот теперешний старик очень давно учился у моего деда законам
физики, а потом ими пренебрег и много лет кряду был самым известным
городским поэтом общеобластного масштаба, жил в квартире с двумя туалетами и
выпускал одну за другой книжки в местном издательстве "Червоний промiнь".
Помимо того, он заведовал всей культурой в вечерней газете и печатал свои
произведения там. Произведения на любые случаи жизни. В основном праздничные
и солдатско-военные (солдатом и воином он никогда не был, и, наверно, его
тянуло в строй, чтобы ходить по команде в ногу), но и фельетоны против
пьяниц и сионистов всех мастей этот поэт тоже публиковал еженедельно.
Называя их - фельетоны - памфлетами в стихах. И то, что сам он был пьяницей
и полуевреем, ему нисколько не мешало, а наоборот, помогало.
Меня старик не узнал. Да и не видел, я думаю. Кто-то говорил, причем
давным-давно, что у него на почве алкоголизма и возраста развилась
катаракта, и видит он очень плохо и очень приблизительно. Я прошел мимо
него, подумав, что лучше умереть, как умер мой дед, чем стоять, как стоит
сейчас этот полуслепой, полуспившийся старик. Потом я прошел мимо торговцев
пирожками и чебуреками, потому что человек со шрамом на левой щеке прошел
мимо них, собравшись перейти проспект. Я собрался сделать то же самое.
Зачем? По инерции. И в надежде, что занятая этим наблюдением голова, не
будет болеть. Хотя я уже понимал - что будет. И тем не менее хотел увидеть
толпу мужчин с поврежденными лицами, хотел узнать, где и зачем они
соберутся, что будут делать и как выглядеть - в смысле, у них у всех шрамы
на левой щеке или есть и на правой? А то ведь глупость какая-то. Если у всех