"Александр Хургин. Комета Лоренца (сборник)" - читать интересную книгу автора

расползшихся во все стороны котят.
И Петрович не утопил их и не лишил жизни, а выкормил молоком из
пипетки, и они остались жить с ним и вырастать.
И сначала всем, кто приходил к нему по старой памяти и привычке, чтобы
воспользоваться его услугами, он отказывал, а потом говорил одно слово
"оставьте", потому что они все равно уходили, бросив принесенных щенков и
котят - некоторые прямо во дворе у Петровича, а некоторые - выйдя за калитку
и отойдя какое-нибудь незначительное расстояние по дороге.
А теперь вот собаки и кошки жили здесь везде и, казалось, их так много,
что самому Петровичу места среди них нет. Но так только казалось. Они совсем
не мешали жить ему своей жизнью, хотя все время плодились и размножались, и
конца этому размножению видно не было. Впрочем, если говорить честно и на
вещи смотреть прямо, то какая там у Петровича была жизнь! Не жизнь, а одно
сплошное доживание. Он людей не чаще раза в неделю видел - когда в магазин
ходил и на почту за газетой. Он себе газету выписывал, несмотря на скромные
свои средства к существованию, а почтальоны приносить ее на дом отказывались
категорически и наотрез. Во-первых, дом Петровича стоял на отшибе, и
шатались там по пустырю всякие неожиданные личности, а во-вторых - собаки.
Никто же, кроме Петровича, не мог сквозь их лежбища пробраться, вернее, все
боялись. Девка эта еще не боялась. Но тут ясно, почему. Она как только
приезжала на своей кургузой машинке, все собаки и кошки за ней табуном
бежали, в смысле, колонной. Потому что она им еду привозила. В огромных
целлофановых мешках кости, а в выварке какие-то, наверно, ресторанные
отходы. Такие отходы Петрович и сам бы иногда ел не без удовольствия.
Бывало, нетронутые отбивные и котлеты, и куры в выварке находились
вперемешку. И чего там только не находилось. Но роль Петровича сводилась к
другому. Он слышал радостный лай всей своры, потом сигнал автомобиля,
выходил, девка отвязывала веревку, держащую крышку багажника, не
закрывающуюся на замок из-за выварки, и говорила "здравствуйте Петрович". Он
подходил, думая, что бывают же такие красивые и богатые девки в обыкновенной
жизни, снимал с решетки на крыше громоздкие угластые мешки, вытаскивал
тяжеленную выварку и ставил все это на землю. Кости рассыпал по разным углам
двора и за его пределами небольшими кучками. Затем брал черпак и распределял
отходы по пяти небольшим корытцам, привезенным в один из приездов этой же
девкой, после чего стоял и следил, чтобы собаки и кошки ели, деля между
собой пищу без нарушений справедливости, мыл пустую выварку, загружал ее
обратно в багажник, и девка, сказав "до встречи", уезжала.
Если бы кто-нибудь попросил Марью объяснить цели и задачи своих поездок
в логово к Петровичу, она, наверно, задумалась бы. Нет, то, что она ездит
кормить животных, было очевидно. Но так же было ясно, что занятие это из-за
своей бесконечности бесполезное, и накормить их никогда не удастся. Даже
если тратить на это все зарабатываемые деньги. Вообще-то, денег Марья
зарабатывала много. И у нее иногда возникал вопрос - куда их девать? Потому
что она не была по своему характеру ненасытной, алчной или еще какой-нибудь,
тому подобной. И со временем у нее свободным было трудно. Трата же денег,
если подходить к ней серьезно, требует немалого времени. То есть здесь
лучший подход раздельный. Сначала деньги зарабатывать, на протяжении лет, а
потом, на протяжении других, последующих лет их в свое удовольствие тратить.
Марья это понимала и считала такой подход идеальным. Только на практике у
нее получалось по-иному. Потому что копить деньги на будущее она тоже не