"Александр Хургин. Комета Лоренца (сборник)" - читать интересную книгу автора

с момента ухода одной жены до момента появления и прихода другой проходило
какое-то незначительное время, образовывалась пауза.
Сейчас я вряд ли уже смогу вспомнить и объяснить, чем одна моя жена
отличалась от другой. Пожалуй, я могу только сказать, чем они были сходны.
Все они помогали преодолеть мне регулярность жизни, с которой я никогда не
мог совладать. Ну не был я приспособлен к регулярности. Не мог три раза в
день питаться, да еще не чем попало, а чем полезно, не мог спать с
одиннадцати до семи, выносить ведро с семи до четверти восьмого к
мусоровозу, ходить ежедневно за хлебом, еженедельно - за другими продуктами,
раз в год покупать себе штаны и туфли, раз в три года - пиджак и вязаную
шапочку. Не получалось. Комкалась у меня любая регулярность и рушилась, и я
барахтался в ее обломках и все делал не вовремя или не делал вообще.
Да, так вот много лет я над своей бездетностью, а значит, и полной,
окончательной смертностью, беспечно не задумывался. А сейчас стал
задумываться. И часто стал задумываться. Гораздо чаще, чем мне бы того
хотелось. Но это от меня не всегда зависит. Мыслительный процесс, хоть я и
пытаюсь им управлять и его контролировать, процесс все же автономный и
самозарождающийся в человеческом организме без участия самого человека. И
без его желания.
Кстати, параллельно с детским вопросом, меня все больше занимает
вопрос, почему столько женщин с удовольствием соглашалось и, можно сказать,
стремилось жить именно со мной. Я же никогда их не искал, они всегда
возникали сами и сами входили в мою жизнь, оставаясь в ней или задерживаясь.
Неужели это происходило только потому, что я выгодно отличался от многих
других, будучи жильем обеспеченным? Вряд ли. Жильем-то обеспечен я был, а
материально по-настоящему - не был. А это для женщин очень немаловажный
весомый фактор. Как мне кажется. Но о женщинах - вопрос глобальный. И
разбираться с ним нужно глобально и долго или не нужно разбираться вообще
никак. Все равно никому никогда никакой пользы от этих разбирательств не
было, нет и не будет. А если учесть, что не помню я всех, с кем имеет смысл
разбираться... И не помню-то престранно, не по-людски, частично. Допустим,
внешность, вплоть до цвета глаз и запаха волос, помню, а имя - стерлось. Или
наоборот - имя ни с того ни с сего всплывает, а кому оно принадлежит - хоть
убей! Видимо, это особое свойство моей памяти. Ужасное, но особое. И с ним
надо бороться. Как-нибудь особо. Хотя как - неизвестно.
Да, материально я всегда был неполноценным. С точки зрения меня
окружающих, конечно. У меня же на эту проблему бытия вообще никакой точки
зрения не было. Потому что мне хватает на достойную жизнь любой суммы денег.
Я могу какое-то время легко жить без денег вовсе. Я не могу внятно и
доступно рассказать, как именно это у меня получается. При том, что больше
всего я боюсь остаться без средств к существованию. То есть совсем без
средств, поскольку любые бесконечно малые средства меня вполне даже
устраивают и удовлетворяют мои всесторонние потребности с лихвой. Наверно, у
меня потребности какие-нибудь слишком незначительные по своей величине и
масштабу. Ввиду недоразвитости. Ну, бывает же, что ребенок отстает в своем
умственном и физическом развитии и вырастает недоразвитым. Так, наверно, у
меня с потребностями получилось. Они отставали, отставали и в конце концов
недоразвились. А насчет боязни остаться без средств, так я не этого боюсь,
конкретно, а непоправимости. То, что мне кажется непоправимым, всегда
парализует мою волю и пугает меня по-настоящему. Именно потому пугает, что