"Александр Хургин. Комета Лоренца (сборник)" - читать интересную книгу автора

нельзя, невозможно поправить. Когда ничего нельзя поправить - конечно, это
страшновато. Вы представьте себе, что и хотите поправить и горите желанием,
и стараетесь - может быть даже, выбиваясь изо всех своих сил и внутренних
резервов, а поправить не можете. Ну, просто не от вас это зависит и силами
вашими можно пренебречь, как величинами бесконечно малыми. Непоправимость,
она всегда из-за нашего бессилия случается и из него происходит. Так же как
и бессилие происходит иногда от непоправимости.
Я тут некоторое время работал - пока не выгнали - в одной грустной
фирме частного характера. Художником-оформителем готовой продукции. Так я на
эту непоправимость насмотрелся обоими глазами. До смешного просто доходит,
когда люди после того, как непоправимое случилось и состоялось, хотят
сделать хоть что-то, хоть какую-нибудь несусветную глупость, чтобы как-то
это непоправимое украсить и снаружи облагородить. Или вернее, замаскировать
и скрыть. Непонятно, от кого и зачем, и с какой целью. Это я говорю о фирме
"Последний путь. Продажа эксклюзивных гробов". Такое сложное и красивое
название она имеет. Чего только постоянные состоятельные клиенты фирмы не
придумывали для своих дорогих незабвенных усопших. И рюшечки, и завиточки, и
сложный ключ от крышки, и секретер для любимых вещей, и микроклимат, и я не
знаю, что еще. Уже не помню. Продержался я в той фирме недолго. А платили
мне хорошо. До сих пор вспоминать приятно и радостно. Так хорошо мне
платили. Но я все равно ушел. Не люблю я жить вблизи от смерти и того, что с
нею каким-нибудь образом связано. А тут надо было минимум два раза в месяц с
ее близостью сталкиваться и вплотную соприкасаться по долгу, если можно так
выразиться, службы. У нас же все-таки большой город, и умирает в нем много
людей ежедневно - одни не в силах преодолеть уровень жизни, другие -
глубокую старость, третьи - разгул преступности. Уличной, организованной,
политической и так далее. Конечно, эксклюзивный гроб нужен далеко не каждому
покойнику, каждый покойник прекрасно обходится стандартным изделием из
деревостружечной плиты, и эксклюзивный гроб ему не по средствам. Но дважды в
месяц или несколько реже в фирму заказ стабильно поступал. А один раз во
время моей там работы был даже крупный, оптовый заказ. На восемь изделий
единомоментно. Причем изделия заказали высшей категории сложности - самые
лучшие и самые дорогие - по девять тысяч американских долларов каждое.
Хорошо еще, что оформить их потребовали абсолютно и в точности одинаково.
Один, так сказать, к одному под копирку. Только в восьми экземплярах. И
когда я их оформлял - свою в смысле, художественную часть, стало мне грустно
до тошноты заниматься таким бесполезным и, я бы сказал, глупейшим в мире
занятием. Они же заказали по голубому шелку с внутренней стороны крышки
облака нарисовать легкие, перистые. И я их честно рисовал и думал, что зачем
это я их рисую, стараясь и умение свое вкладывая без остатка, раз клиент
этих моих облаков все равно никогда увидеть не сможет. Во-первых, внутри
изделия - когда оно крышкой закрыто на замок - полная кромешная темнота, а
во-вторых, мертвые ничего видеть не могут даже на свету. А тут еще ко мне
брат хозяина подошел. Он, кроме всего прочего, автор секрета лака. Так как в
прошлом ученый-химик и работал главным технологом на лакокрасочном заводе. А
сейчас, значит, как Страдивари, свой патентованный секрет имеет. Его лак, с
одной стороны, сразу идет трещинами при падении на него комьев земли - это
чтоб дорогостоящие гробы не выкапывали и не перепродавали по более низким
ценам, а с другой стороны, он вступает в реакцию с влагой почвы и затягивает
все возможные щели и щелочки до полной герметичности. И гроб превращается в