"Александр Хургин. Комета Лоренца (сборник)" - читать интересную книгу автора

Она, естественно, участия в погрузке не принимала, и ее низкорослому
похитителю пришлось туго.
Я пришел буквально через полчаса после того как они уехали, и еще
застал следы от их ног и от развернувшегося в тесном дворе автобуса - потому
что накануне ночью выпал тяжелый мартовский снег. Он лежал весь следующий
день до вечера, а вечером он растаял и стек со двора ручьями.
Конечно, ничего хорошего из всего этого приключения произойти не могло.
И не произошло. Сколько-то она пожила со своим этим низким-черным, а потом
ушла. Ушла даже не дождавшись родов. Сказала: "Надоел", - и ушла. С животом
и головокружением, чувствуя постоянную тошноту и время от времени поблевывая
в самых неожиданных, не отведенных для этого дела местах.
Но у нее все сложилось хорошо. В самом конце концов. Она родила
нормального, чуть мелковатого парня, после чего вышла замуж за первого
встречного мужчину средних лет. Чтобы не жить одной. В ее положении одинокая
жизнь - это была бы жизнь без страховки, эквилибристика с ребенком на руках.
Все это мне рассказала года через полтора после событий наша общая
знакомая, которая и стала на какое-то время моей следующей то ли женой, то
ли любовницей, то ли подругой дней моих суровых.
И было это не просто давно, было это очень давно.
Потом время от времени до меня доходили еще какие-то отрывочные и не
очень вразумительные сведения о ней и о ее бурной кипучей жизнедеятельности.
Иногда они непосредственно граничили с фантастикой. Так, мне вдруг
рассказали, что ее показывали по телевизору в качестве хозяйки домашнего
гадюшника. То есть она дома, в каких-то спецаквариумах держала самых
всевозможных пресмыкающихся гадов - от змей и удавов до ящериц, игуан и
варанов. Где она взяла этот зверинец, не сообщалось, сообщалось только, что
удав съедает живую крысу в неделю, и купить ее можно на птичьем рынке за
трешку.
Потом я узнал, что у нее произошел жестокий роман с известным
московским артистом. Будто бы он приезжал к нам на гастроли и увидел ее.
После чего она бросила все и уехала к нему, потом он бросил все и приехал к
ней. А потом он почему-то опять уехал, а она почему-то осталась.
Ну и так далее и тому подобное. Я то что-нибудь узнавал о ней
совершенно случайно, то годы проходили один за другим без малейшего о ней
слуху.
Как живет она сегодня, я не имел никакого представления, кроме общего.
В смысле, я представлял, что как-то она живет, раз покупает хлеб и другую
еду в центральном хлебном магазине города, но и только. И еще я почувствовал
слишком остро, что ли, наше с ней пересечение. Единственное пересечение с
тех самых пор. Это бывает - что люди живут где-то поблизости, но в разных
измерениях. И могут не видеть друг друга годами, а могут и всю жизнь - от ее
начала до ее конца. Мы друг друга не видели, и я понимал или, скорее,
чувствовал, что вот сейчас она поправит свои покупки в сумке, уложит их так,
чтоб было удобнее идти, выйдет из магазина и уйдет в свое измерение, оставив
меня в моем. Может быть, навсегда. И казалось бы, мне нет и не должно быть
до этого никакого дела - навсегда, не навсегда, - но так только казалось.
Дело мне какое-то было. Я еще не очень осознавал, какое именно дело, но уже
осознавал, что оно есть, и что я сейчас пойду к выходу так, чтобы
столкнуться с нею в дверях. В дверях она не сможет сделать вид, что не
узнала меня, не сможет из-за одной только неожиданности столкновения. Почему