"Джон Кифауэр. Самое драгоценное (фантастический рассказ)" - читать интересную книгу авторася, смеющейся толпы людей с чумазыми лицами, сгрудившихся
вокруг лотка, чтобы как следует рассмотреть все это. Тут-то я и увидел Безмолвную Единственную. Молча, несколько сторонясь людей, она прошла и встала ра- дом с отцом, продающим пасту, хотя в тот момент мне не при- ходило в голову, что это были отец и дочь. Впрочем, я и имен их не знал. Что меня привлекло в ней с первого взгляда, так это ее рост и походка, подобный королевскому овал лица, ак- куратная, гибкая фигура, достоинство, с которым она держа- лась, и молчаливость. Как она отличалась от этой шумной, бойкой, ухмыляющейся толпы! Она носила чадру, являющуюся частью мусульманского платья свободного широкого покроя, но, в то время, как лица большинства женщин в Дамаске были пол- ностью закрыты, ее чадра приоткрывала глаза. Ее глаза. Я сразу в них утонул. Они приводили в смущение - два огромных глубоких озера, наполненных водой желудевого цвета; они источали теплоту. Солнце начинало садиться. Отра- жаясь в ее глазах, оно, казалось, зажигало их ярким пламе- нем. Я слишком долго смотрел на нее; она опустила взор - не спеша, но медленно и с достоинством - и слушала, как отец что-то тихо быстро говорил ей по-арабски, его резко очерчен- ный, заросший подбородок подпрыгивал в такт словам. Он про- тянул ей маленький кувшин. Во время службы в армии я изучил арабский язык (то, что я мог говорить по-арабски, было одной из причин, что я проводил свои последние каникулы на Ближнем что-либо разобрать. Не ответив ни слова, гордо ступая, девушка пошла - поплы- ла, - унося с собой кувшин, и исчезла в надвигающихся сумер- ках и лабиринте узких, переполненных магазинчиками улочек примыкающего к базару района. На следующее утро я вновь оказался у лотка Абушалбака в надежде еще раз увидеть Безмолвную Единственную, но ее там не было. Некоторое время я провел у лотка, вновь восторгаясь изумительными зубами мальчика-помощника. И опять я не мог разобрать, что же вынимает Абушалбак изо рта мальчика и кла- дет в свой кувшин. Вечером того же дня, вернувшись к лотку, я увидел девуш- ку, конечно, закрытую чадрой, она стояла близ отца. Глаза наши встретились, пока она слушала, что ей говорит отец. Возвращаясь мыслями назад, я понимаю, что Абушалбак, должно быть, почувствовал наши взаимные симпатии. Он бросил на меня быстрый, проницательный, и в то же время холодный и недруже- любный взгляд, потом продолжил свою беседу с дочерью. Он по- дал ей кувшин, очевидно, тот же самый, накрытый и вновь на- полненный чем-то, что он вынул изо рта помощника. Уже тогда я почувствовал, что не следует разговаривать с ней в при- сутствии отца. Когда Безмолвная Единственная выбралась из толпы, я пос- ледовал за ней, сознавая, что Абушалбак наблюдает за мной. Я |
|
|