"Дина Калиновская. О, суббота! (Повесть, ж."Дружба Народов" 1980 N 8)" - читать интересную книгу автора

наплакавшись. - Спасибо тебe, спасибо! Какъ только я получилъ извeщенiе и
пришелъ въ сознанiе отъ безумной радости, я поручилъ моему агенту купить
мнъ туристсkiй билeтъ въ Pocciю, сколько бы тотъ ни стоилъ. Я поеду
пароходомъ въ Амстердамъ, далее самол╕томъ въ Москву и Одессу. Черезъ
одинъ месяцъ ты получишь изъ Москвы телеграмму и встръчай, милая
Марусинька! Скажи моимъ братьямъ и всемъ, кто меня помнитъ, что я еду.
Сулька меня не забылъ?
Преданный тебе Гарри Стайнъ".
- Чудо! - воскликнула Мария Исааковна, потрясенная не меньше, чем
человек, копавший грядку под маргаритки и раскопавший клад сияющий.
Письмо было от двоюродного брата Герша, как назвали его при рождении,
Гриши, как представлялся он потом, Гарри, как он теперь пишется, о котором
не было известий пятьдесят с лишним лет.
"Никому ничего не скажу... Мое!" - твердо думала Мария Исааковна,
перечитывая и перечитывая Гришине письмо, однако, как только увидела в
окне шагающего к ней через улицу брата Саула, кинулась в коридор и открыла
ему раньше, чем он позвонил.
Суббота, суббота! За плечами целая неделя жизни-бездельное, как
младенчество, воскресенье, сытое и сонливое, резвый розовый понедельник,
буйный вторник; озабоченная, с первыми морщинками среда; озадаченный,
подбивающий итоги четверг и пятница, перекинувшая мечтательный мостик в
неторопливое утро субботы.
Суббота, суббота! Она кажется нескончаемой - так медленны густые капли
времени, так незаметно глазу, неощутимо зреют они, наливаются
полновесностью и, ничем не подталкиваемые, кроме собственной спелости,
тихо отчуждаются и без стона, без всплеска падают из прозрачного сосуда
дня в разверстое горло сосуда ночи, темного и золотого.
Суббота, суббота! Долгая паутина сумерек!..



Зеленые ковры

Просидев на чугунной тумбе у ворот минут пять, может быть, десять,
поздоровавшись с двумя или тремя соседями, Саул Исаакович пересек улицу,
чтобы позвонить на втором этаже серого дома четыре раза, как было заведено
прежде только по воскресеньям, а с прошлой осени каждый день и в любую
погоду. Но звонить не было нужно - сестра Маня ждала в коридоре перед
открытой дверью и тут же шепнула:
- Какие новости!
- Э!.. - недовольно буркнул Саул Исаакович, что могло означать только
одно:
"Оставь! Не нужны мне никакие новости!" И, не вытаскивая рук из
карманов, он боком протиснулся в комнату.
Сказать, что Саул Исаакович приходил по утрам к сестре только затем и
специально, чтобы пожаловаться на жену, нельзя, несправедливо, нет. Но,
пока Ревекка убирала комнату, Саул Исаакович удалялся, дабы не мешать ей и
не навлечь на себя раздражение. А одно это, хотя он всегда уходил
исключительно по своей воле, обижало его до самого сердца. Получалось, что
уборка комнаты-священное таинство, и не дай бог осквернить его ничтожным и