"Анатолий Ким. Стена (Повесть невидимок) [H]" - читать интересную книгу автора

- Вот взять меня... По сравнению с тем, чего я ожидала от жизни, еще будучи
маленькой девочкой с загорелыми облупленными плечиками, с ангельскими
глазками, - то, что на самом деле получилось у меня, - просто кошмар,
Валентин! Этого мне было не нужно!
- Но... все-таки хоть что-нибудь, наверное... было нужно? Хромой Гефест не
был особенно красив, но он любил свою жену, добросовестно ковал для нее, не
уставая.
- И этого мне было не нужно, и от этого я также готова была взвыть, как
собака.
- Но я ведь не знал, Анна. Прими запоздалые извинения Гефеста. Чувствую, что
из наших общих воспоминаний мне трудно будет выловить хоть что-нибудь
утешительное. Хоть что-нибудь оправдывающее нелепое поведение пожилого мужа,
от которого жена отвернулась, не желая поддерживать в его усердии ковать и
ковать на своей излюбленной наковальне.
- До того ты меня доковал, скажу тебе, друг мой, что я едва держалась на
ногах. Придя на работу утром, боялась, что коллеги наши или, не дай Боже,
некоторые наши старшеклассницы многоопытные догадаются, почему это Анна
Фокиевна ходит-шатается, как старая лошадь, в шаль кутается. Во время урока
все норовит привалиться плечом к печке или куда-нибудь к стенке - хоть
секунду подремать, прикрыв глаза и расслабив копыта...
- Каким же идиотом надо быть! А ведь я полагал, что приносил тебе
упоительное блаженство.
- Не приносил, милый мой, а наносил... Как удар кинжалом. Хасбулат удалой.
- Чувствовал себя настоящим мужчиной... Кретин!
- Поэтому и держался гоголем в учительской? А ведь все думали, что это наш
кандидат наук задирает нос перед своими серыми коллегами.
- Я-то полагал, идиот несчастный, что моя девочка не ходит, за стенку
держится, а хочет отвернуться и скрыть от всех глаза, чтобы не догадались по
ним, как смущена она своим немыслимым женским счастьем.
- Ну, блин! Откуда у моего супруга была такая тонкая проницательность? Как
он знал женщину, подумать! И какое красноречие! Но довольно! Вотще мне
дразнить своего бедного муженька. Для чего я это делаю? Разве я не любила
его, пока была жива, и разве не казался он мне слегка стебанутым, но добрым
инопланетянином?
- Казался таковым, наверное, но очень короткое время. В самом начале, Аня.
Лето, осень. А потом наступили холода, и все твои иллюзии замерзли, как
цветы на старой клумбе.
С того первого опыта лжи, увенчавшегося успехом (вечером пришедшая навеселе
Анна сумела убедить Валентина, что была у свекрови, и там родители бывшего
мужа устроили, мол, какой-то семейный праздник, на котором пришлось
присутствовать и ей, ради дочери), пошло и все дальнейшее ее вранье,
постепенно изъевшее, как ржавчина, наши семейные узы... А тогда Анна
подтвердила (о чем впоследствии, видимо, совершенно забыла), что была днем в
городе, в магазинах и в кафе "Ветерок", где вместе с бывшим мужем набирала
вина и пива для праздничного стола. Бывшего же супруга она впервые
представила Валентину значительно позднее, уже теплой весною, - и Валентин
мог бы поклясться, что это был совсем другой человек, не Бобровая Шапка, с
кем она рука в руке бегала по городу.
Нам сложно судить о том, кто из них ошибается в своих воспоминаниях, а кто
лжет - и в действительности ли имела место такая личность, как Бобровая