"Анатолий Ким. Стена (Повесть невидимок) [H]" - читать интересную книгу автора

- Пожалуй, ты права. Не стоит мне особенно беспокоиться. При таком всеобщем
падении нравов, которое мы могли наблюдать в то время, уже никакого значения
не имело, в каком ракурсе ты могла наблюдать Рафаила Павловича. Полагаю, что
подобных наблюдений у тебя было еще немало и над другими...
- Да, верно. А у тебя, Валентин?
- О, тоже предостаточно. Трудно будет подсчитать.
- И мне тоже. Не хватит, пожалуй, пальцев на руках и на ногах...
- Аня! Аня! Все погибло. Ничего, значит, и не было у нас с тобою, Анюта. Это
мне просто приснилось, что я тебя любил и поэтому умирал. Что я умер потому,
что любил тебя одну и никого больше не мог любить. Жизнь обманула меня, тебя
- нас обоих.
- Почему же, миленький? Нет, это не так. Вот если бы мы не встретились с
тобою в этой жизни - тогда да, она обманула бы нас. Но ведь мы встретились
там, на Пушкинской площади, и узнали друг друга. Мы успели побыть друг с
другом вместе - целых два года! И за это время я окончательно поняла, что ты
мой человек, а я тоже твоя, и никто другой на свете мне не нужен.
- Тогда почему стена? Почему какой-то Шикаев, автослесарь, и какой-то
учитель по физкультуре, Тараканов? И Бобровая Шапка? И тот же несчастный
Рафаил Павлович? Думаю, были еще и другие.
- Были и другие... Тот роковой был, Архипов, по прозвищу Архип, московский
бандит...
- Хватит. Не хочу больше слышать. Пусть кто угодно... Но этот сосед
Тараканов! Жалкий пьянчуга, весь сморщенный, отец троих детей! Картошку
выращивал, свиней держал - он-то зачем?
- Многие из наших учителей и картошку сажали, и свиней выкармливали. Жить-то
как-нибудь надо было, на учительскую зарплату семью не прокормить...
- Ах, перестань, пожалуйста. Разве я об этом сейчас? Скажи откровенно: ты
что, возненавидела меня? Все эти измены, и шуточки, и стена, которую велела
мне выстроить, - это из-за ненависти?
- Какая там ненависть, Валентин! О чем ты? Мы же встретились (я уже говорила
об этом) и узнали друг друга, - и вот мы вместе, и уже всегда будем
вместе... Я венчалась с тобой, потому что захотела навечно закрепить за нами
наше счастье, нашу любовь, наш брак - воистину заключенный на небесах,
Валентин! А ты говоришь о какой-то ненависти.
- Но почему тогда все эти Таракановы, Шикаевы? Зачем ты (я вспомнил!) на
весенних каникулах одна поехала к этому художнику, к Патрикееву, и пробыла у
него целых три дня? А меня ведь так и не свозила к нему, хотя и обещала.
- Ах, ревность твоя - это болесть твоя, Валентин. Ослепленный ею, ты
ничегошеньки не понял. У Патрикеева я была, чтобы позировать ему, он давно
просил.
- Позировала? Он писал тебя обнаженную?
- Да, обнаженную.
- Вот видишь! Поэтому одна и поехала, без меня.
- Но я только позировала, ничего такого у нас с Патрикеевым не было. У него
ведь жена, взрослая дочь, почти ровесница мне. Все они были дома, когда он
меня рисовал. А тебя не взяла, потому что знала - не дал бы ты мне
позировать обнаженной... И вообще ты должен понять наконец: никого, никаких
таких Шикаевых, Таракановых и прочих у меня не было. У Тараканова в бане,
когда я мылась там, кончилась холодная вода. Я крикнула ему, чтобы он воды
принес... Вот и все.