"Анатолий Ким. Потомок князей" - читать интересную книгу автора

с двумя ямочками, обозначавшимися за пределами его висячих усов.
- Кого? Этого бандита, что ли? - как бы удивленно произнес он. - Да вы
что?
Нет, мы с детьми не воюем. Не воюем с детьми и женщинами, правда
ведь? - обратился он к моложавому лейтенанту.
- Ты дело делай, не болтай, - резко оборвал его тот, пристально
разглядывая мальчишку.
- Вот ты и делай, я свое уже сделал, - сразу же переходя на другой тон,
отвечал лейтенант Боря: и он демонстративно приподнял зажатые в руках
бутылки с зажигательной смесью...
Мне было ясно, что эти два офицера не ладят друг с другом. И что-то
неизвестное таилось за тем, какими напряженными взглядами они обменялись.
Майор приподнялся в переднем люке и, в нетерпении постукивая прикладом
автомата по броне, разразился ругательствами.
- Долго мы будем тут торчать как мишени? - крикнул он. - Лейтенант
Киселев!
Дождешься у меня внезапной ракетной атаки. А ну, поскорее сматываемся
отсюда! Киселев!
- Я не при табельном оружии, - ответил худенький лейтенант, отводя
глаза в сторону.
- Кончай трепаться, змееныш! - набросился на него майор. - Тактик
нашелся!
Идет на задание, личное оружие забывает! Командир еще! Где уж тут
другим!
Совесть, Киселев! Бери бутылки у Данилова и лезь в машину. А ты кончай
комедию крутить, Данилов! Война здесь вам или детсад?
Тут произошло нечто, чего я не понял вначале. Лейтенант Киселев забрал
у лейтенанта Данилова бутылки и полез в бронемашину. Нервное, с нежной
розоватостью лицо его разгорелось, губы дергались. На несколько секунд он
заслонил от меня тех, что оставались снаружи. А когда я, пропустив офицера
на его место, снова приподнялся в машине, то увидел, что лейтенант Данилов
тащит мальчишку, обхватив его сзади под мышками. Тот извивается в его руках,
слабо вскрикивает сиплым мальчишеским голосом, обвисает всем телом, как бы
пытаясь присесть... Но сильный офицер тащил его волоком, быстро и
решительно, дотащил до конца дома и скрылся вместе с ним за углом.
Мне показалось, что я услышал два последовавших друг за другом
выстрела.
Затем я увидел, как лейтенант в вязаном колпаке с петушиным гребнем
торопливо выбежал из-за угла дома, на ходу засовывая в кобуру свое табельное
оружие, пистолет Макарова. Которым, кстати, он мне предлагал временно
одолжиться, когда мы собирались ехать в рейд.
Далее, когда мы возвращались из рейда, я спросил у него, возможно ли
такое, чтобы русский офицер застрелил малолетнего мальчишку. Мне показалось,
он уверенно ответил: нет, это никак невозможно. И что он, мол, отвел за угол
и отпустил этого чечененка на все четыре стороны. Громко смеясь, лейтенант
обнимал меня за плечи, хлопал по спине.
Все это я еще смог понять. Но потом, когда мы вернулись на командный
пункт, вдруг обнаружилось, что я перестал понимать по-русски. Со мною что-то
произошло - я ни единого слова не понимал из того, что говорил
сопровождавший меня штабной офицер. А двадцать минут спустя было совершено