"Анатолий Ким. Соловьиное эхо" - читать интересную книгу автора

будешь?
- Я христианин, святой отец, - с улыбкой отвечал Отто Мейснер.
- А как же берешь жену некрещеную?
- Я тоже крещеная, - сказала Ольга. - И отец у меня крещеный.
- Ну слава Богу, оба вы христиане, теперь освящу ваш брак без всякого
зазрения совести, - успокоился отец Константин. - Назовите теперь ваши имена
нареченные.
- Отто Мейснер.
- Ольга.
- Так вот, Отто Мейснеров, и ты, Ольга, - приступил священник, -
слушайте, а я буду краток. Вижу, что бракосочетание ваше требует поспешности
и нету возле вас родителей ваших. Не мое дело докапываться до корней
причины, мое дело исполнить волю Божью, которая и привела вас к порогу сего
заштатного храма. И еще вижу я, что святое чувство любви соединило вас и в
гонении вы теперь за него, но не отступитесь, потому что оно истинной свято.
И верю: будете вы едины духом и плотью и верны друг другу, как Адам и Ева,
пока не истекут дни ваши на земле. А посему не будем разводить церемониалы,
а благословлю-ка я вас по-простому. Идитя, живитя и трудитеся на ниве
добродетели, а все ваши прежние грехи, коли они были, я вам отпускаю, и
далее остается одна святость законного брака. Отто Мейснеров! Согласен ли ты
взять в жены рабу Божию Ольгу?
- Да, святой отец.
- А ты, девица Ольга, согласна ли быть верной женой рабу Божьему Отте
Мейснерову?
- Да.
- Тогда аминь! Ступайте с Богом. Отныне вы муж и жена.
И, благословив их трижды - обоих вместе - широкими торжественными
взмахами крестного знамения, отец Константин направился в боковой придел
переодеваться. Из-под его шитого золотом священнического одеяния виднелись
старые, для домашних работ, залатанные штаны, и на ногах погромыхивали
нечищеные сапоги солдатского образца. Отто Мейснер с женою покинули храм.
Они вышли за ограду церкви и по наклонной дороге, вытоптанной меж
раскидистыми черемухами, лоснящимися от черных ягод, направились вниз, к
селению. На амурском берегу уже смутно были видны избы, кое-где светилось
несколько окон, над трубами подымался и невысоко таял спокойный вечерний
дым. За избами тусклым розовым сиянием мерцала река, и высоко над нею в
зеленом небе наливался фосфорическим блеском воинственный знак полумесяца.
Необходимо было найти ночлег и приют до следующего парохода, который
должен быть завтра. Но по всей улице ворота оказались уже заперты и
нелюдимая тишина стояла во дворах. Оробевшие новобрачные незаметно прошли
через все село, так никого и не встретив. И тогда Отто Мейснер, улыбнувшись
жене, взял ее за руку и повел дальше за собою.
Они выбрались на высокое место, с одного края глубоко обрывавшееся к
реке. Отсюда хорошо были видны все селение и на воде - недалекий черный плот
пароходной пристани. На обрыве стояла одинокая дикая яблоня, раскидистая,
старая, и под этим деревом Отто Мейснер решил устроить бивуак. Он расстегнул
ремни на свертке и достал походную кровать. В густой, влажной от вечерней
росы траве установил он раскладушку, прислонив ее одним боком к
располневшему стволу старой яблони. От дерева еще дышало дневным теплом.
Устроив постель, он ласково приказал жене: