"Анатолий Ким. Запах Неустроева; Рыба Simplicitas (Два рассказа)" - читать интересную книгу автора

кусочек серой жаберной пластинки. Когда рыба стала взрослой, пришла к ней
любовь, и она полюбила хозяина того загадочного глаза. Настал день, когда
она, охваченная небывалым волнением, заворочалась в своей пещере, и
невыносимым стало для рыбы пребывание в ней. Опостылели ей тревоги ночи и
дневное насыщение унылой пищей - падающим сверху мусором моря. И, сделав над
собою небывалое усилие, Simplicitas свернулась в кольцо и стала крутиться в
норе, словно беличье колесо. Неизвестно, как долго она пребывала в этом
круговращательном движении, - но в какое-то мгновение вся ее воля к жизни,
которую она ни у кого не вымолила, не забрала, а получила совершенно
непонятным образом, вдруг сосредоточилась на едином неимоверно сладостном
действии. Рыба замерла перед входным лазом и, выставив в него нижнюю часть
брюшка, мучительно напрягаясь, извергла из себя красную как кровь, длинную
струю икринок. Затем успокоилась, повернулась и, взглянув на соседнюю нору,
увидела, как оттуда выливается молочно-белая, мутная, дымящаяся струя.
Облитые этой струей, красные икринки Simplicitas медленно утонули, ушли
вниз, в черную бездну.
- Вот какова была моя любовь. Оказывается, мы любим в своей жизни всего
один раз. Оплодотворенные икринки моей первой и единственной любви плавно
опускались вниз, скользя по отвесной стене кораллового рифа. Некоторые из
них были тут же подхвачены и проглочены плавающими вблизи атолла пестрыми
рыбами, другие же медленно, как бы нехотя, но неотвратимо уходили в
бездонную темную глубину. А иные попадали в такие же пещеры, как и моя, где
обитали другие отшельники Simplicitas, и прямиком опускались в их разинутые
пасти, подставленные в виде широких корзин ко входным отверстиям. И лишь
одна из тысячи икринок оказывалась в какой-нибудь свободной, никем не
занятой пещере и там, пролежав определенный срок в укромной расщелине,
однажды вдруг начинала шевелиться, дышать всей оболочкой... И вскоре,
разорвав ее, на свет являлся крошечный малек Simplicitas, потомственный
жилец пещеры, новый отшельник атоллового рифа. Таким образом появились и я,
и тот соседний житель, моя первая и единственная любовь, в своих пещерах -
все мы, никогда не выходящие за их пределы, во внешние воды, потому что там
опасно и, что там говорить, - ничего интересного, ну, ничего интересного
ведь нет для нас.

(C) 2001 Журнальный зал в РЖ, "Русский журнал"

Опубликовано в журнале:
"Новый Мир" 1997, № 4