"Виктор Павлович Кин. По ту сторону (Роман) " - читать интересную книгу автора

подрагивая на стыках рельсов, замедляя ход на скрипящих под тяжестью
деревянных мостах. Убегали назад сверкающие льдом утесы, кедровая тайга,
голубые пики гор. За последним вагоном вилась легкая дымка сухого, колючего
снега.


ВСЕ ЛЮДИ МЕЧТАЮТ

Мир для Безайса был прост. Он верил, что мировая революция будет если
не завтра, то уж послезавтра наверное. Он не мучился, не задавал себе
вопросов и не писал дневников. И когда в клубе ему рассказывали, что сегодня
ночью за рекой расстреляли купца Смирнова, он говорил: "Ну что ж, так и
надо", - потому что не находил для купцов другого применения.
Все, что делалось вокруг него, он находил обычным. Очереди за хлебом,
сыпной тиф, ночные патрули на улицах не поражали и не пугали его. Это было
обычно, как день и ночь. Время до революции было для него мифом, Ветхим
заветом, и к Николаю он относился, как к царю Навуходоносору, - мало ли чего
не было! Это его не трогало. От прошлого в памяти остались лишь городовой,
стоявший напротив Волжско-Камского банка, и буква ять, терзавшая Безайса в
городском училище.
И от бога, - от домашнего, бородатого бога, с которым было прожито
четырнадцать лет, - он отказался легко, без всяких душевных потрясений. Не
было ничего особенного, выходящего из ряда обыденности, - просто он решил,
что бога не существует.
- Его нет, - сказал он, как сказал бы о вышедшем из комнаты человеке.
Ему приходилось видеть страшные вещи, а он был всего только мальчик.
Ночью в город пришли казаки и до рассвета убили триста человек. Утром он
вышел с ведрами за водой и увидел на телеграфном столбе расслабленные фигуры
повешенных - верный признак, что в городе сменились власти. Когда белые
ушли, мертвецов свозили на пожарный двор и складывали на землю рядами.
Вместе с другими Безайс ходил на субботник укладывать их по двое в большие
ящики и заколачивать крышки гвоздями. Сначала ему было не по себе среди
покойников, но потом он оправился.
- Ничего особенного, - решил он.
Красные убивали белых, белые - красных, и все это было необычайно
просто. Люди уходили ловить рыбу, а с реки их приносили мертвыми и под
музыку хоронили на площади. В городе были красные, в монастырском лесу -
зеленые, а за рекой, в оврагах, жили совершенно неизвестные отряды, и никто
не понимал, что они там делают. Они взрывали поезда, воровали белье с
веревок, дрались со всеми и бойко спекулировали солью. Власти приходили и
уходили, оставляя на заборах приказы и воззвания, переименовывали улицы,
строили арки. Жизнь обнажалась до самых корней и стала удивительно ясной.
Остались только самые необходимые, основные слова.
Безайс взялся как-то читать "Преступление и наказание" Достоевского.
Дочитав до конца, он удивился.
- Боже мой, - сказал он, - сколько разговоров всего только из-за одной
старухи!
Когда Безайс нашел свое место, несколько дней он ходил как пьяный. Его
томило желание отдать за революцию жизнь, и он искал случая сунуть ее
куда-нибудь, - так велик и невыносим был сжигавший его огонь. От этих дней