"Виктор Павлович Кин. Фельетоны" - читать интересную книгу автора

неизбежно кончалось общей просьбой попечатать немного на машинке, и Баневур
добросовестно печатал на клочках курительной бумаги имена и фамилии
желающих.
Настроение было боевое, про белых говорили обычно в прошедшем времени,
несмотря на то что красные еще не пришли. А у Виталия Баневура было дело
поважнее белых - приближался юбилей.
Четырехлетняя годовщина комсомола.
Машинка работала с полной нагрузкой. Баневур лихорадочно печатал,
писал, рассылал. За пазухой, под стелькой сапога, в подкладке пиджака его
письма и инструкции расходились по ячейкам района. В короткое время Шацкин и
Рывкин стали в Никольско-Уссурийском районе популярнее генерала Дитерикса и
атамана Семенова. Каждое письмо Баневур неизменно заканчивал:
"Четвертую годовщину комсомола мы будем праздновать в Красном
Приморье".
И однажды, когда Баневур сидел за машинкой, в распахнутую дверь влетел
мальчишка:
- Баневур!
- Ну? - неохотно отозвался Баневур, разыскивая на клавишах букву "щ".
Эта буква постоянно терялась и доставляла ему немало хлопот.
- Белые! Беги! Скорей!
Баневур вскочил, спрятал в кожаную сумку канцелярию райбюро и выбежал.
Через заборы, огороды - в лес, начинавшийся тут же, рядом с деревней. Но,
перелезая последнюю изгородь, он внезапно ударил себя по лбу:
- А машинка?
Оставить белым гордость райбюро, великолепный "Ундервуд", побывавший
под пулями Каппеля и японцев? "Ундервуд", честно выполнявший свои
комсомольские обязанности, если не считать букву "щ"?
Баневур колебался. Затем быстро засыпал сумку землей, бегом вернулся в
избу и схватил машинку с недописанным листом о комсомольской годовщине.
Выбежать он уже не успел - в сенях его схватили дюжие руки и вместе с
машинкой притащили обратно.
Что было дальше, об этом знает лишь забрызганный кровью "Ундервуд", да
молодой, в колючих усах офицер. Позже из избы вывели шатавшегося Баневура и
под конвоем увели...
На шоссе, вдали от деревни, они свалили Баневура и, разрезав грудь,
вырвали еще вздрагивавшее сердце.
Потом остановились. Нерешительно пнули ногой курчавую голову.
Начальник конвоя придумывал, что бы еще сделать. Предложение написать
на лбу химическим карандашом непристойное ругательство казалось ему
недостаточно остроумным...
Наконец он придумал. К окровавленной груди прикололи смятое письмо с
баневурским концом:
"Четвертую годовщину комсомола мы будем праздновать в Красном
Приморье!"


29 октября во Владивостоке, на Светланке, в четвертую годовщину
комсомола был открыт комсомольский клуб. На дверях висела кумачовая надпись:
"Клуб имени Виталия Баневура".