"ДРАКОНЬЕ ЛЕТО" - читать интересную книгу автора (СИЛАЕВА Ольга)

ГЛАВА 4

За окном опадала осень. На столе трепетал букет кленовых листьев.

Я устроилась на кровати, греясь в солнечных лучах. В моих комнатах днем сумрачно: окна выходят на север. И хотя Марек и говорит, что солнечный свет мешает сосредоточиться, лучше бы его было побольше. Света, не Марека. Уж этот хитрец мог бы пару занятий и пропустить.

Квентин обернулся от окна. Яркое небо за ним делало светло-серую мантию белоснежной.

– Первый день драконьего лета, – задумчиво сказал он. – Тебе как?

– Как напоминание, что я до сих пор хожу на уроки с деревянной рапирой, – отозвалась я. – А погода хорошая. Ты пиши, не отвлекайся.

– Если бы я мог, – он отложил тетрадь и облокотился о спинку стула. – Думать надо. Выведешь не ту последовательность – в огне получится… м-мм, не совсем то.

– Да что там, – я махнула рукой. – Ведь огонь – это математика? Возьми любое число. Например, семнадцать.

– Это твой возраст?

– При чем тут это? – опешила я. – Я так, развлечься. И тебя отвлечь. Ты по шесть часов в день за столом, а еще десять – на крыше! Как это называется?

– Посильное содействие делам ордена, – Квентин подавил зевок, прикрыв рот ладонью наружу. – Ты же видишь, мне нравится.

– Чем? – фыркнула я и тут же прикусила губу. Известно, чем. Тем, что мне не дано.

Квентин, казалось, прочитал мои мысли.

– Зато ты можешь быть искренней, – тихо сказал он.

– А ты не можешь?

– Я в ложном положении, – он покачал головой. – Любой, кто станет тебя дразнить, идиот, но уверять тебя, что все хорошо, несколько смешно. Что мне делать, Лин? Не обращать внимания, что тебе хочется быть рядом с магией, или говорить об этом?

– Не знаю. – Я обняла себя за колени. – Мареку я ни о чем не говорю, хотя, казалось бы, кому, как не ему? Он вышиб клин клином: стал лицом ордена. А я на орден, учеников и фехтование смотрю как на долгую поездку к морю. Сижу на берегу и жду перемен.

– А стрела в живот – расстройство желудка в дороге?

– Ну, рана зажила…

– Но металл ты в руки до сих пор не берешь. Да и на приключения тебя не тянет.

– Как и тебя. Иначе с чего бы ты сидел часами над одним заклинанием?

Квентин странно посмотрел на меня.

– Это необычное заклинание. Я пытаюсь создать формулу с нуля.

– Формулу?

– Набор движений, силу воздействия, реакцию – называй, как угодно. Если у меня получится, я смогу восстановить любой рисунок, скрытый или стертый.

– Ого! И все это с нуля?

– В архивы же меня не пускают, – Квентин указал на пустые полки. – Другие маги поступают просто: снимают копии нужных страниц на огне и хранят у себя. Но я-то даже этого сделать не могу!

– Анри не разрешает?

– Он меня избегает, – спокойно ответил Квентин. – Может быть, из-за того, что когда-то отправил тебя к Трем Воротам, а может быть, ему просто не по себе от мысли, что, пустив меня в библиотеку, он лишится единственного преимущества. Да и не до этого ему сейчас.

– А Эйлин? Она же с тебя пылинки сдувает!

– Эйлин… – Он нахмурился. – Эйлин поставила запрет еще в наше первое занятие. А жаль! Мне это важно… знала бы ты, насколько.

– Насколько?

Он покачал головой.

– Значит, свитков тебе не видать, – подытожила я. – Обидно. Я бы хотела узнать о Корлине.

– Он написал великую книгу, но ее нет в библиотеке Галавера, – не задумываясь, ответил Квентин. – Иначе бы де Верг ее не искал. Зато в архивах наверняка есть другие материалы.

– Искушаешь? – усмехнулась я. – Подберем ключ, вынесем все, что горит, и пусть де Верг злобно скрипит зубами?

– Или шуршит свитками, что ему больше понравится, – развел руками Квентин. – Неплохая идея, а?

– Угу. Марек будет в восторге. Он добрый, но у него есть маленький недостаток: он свои ценности считает общечеловеческими. Или общемагическими – как тебе удобнее. И несогласные рискуют получить по голове… или наглотаться воды.

– Ну, ты и сама знаешь, что лезть без спросу в библиотеку нехорошо, – невозмутимо парировал Квентин. – Ценности везде одни и те же, только не всегда мы видим всю картину.

Я улыбнулась, вспоминая давний разговор у костра.

– Ту самую картину мира?

– Ее. А что, за эти недели что-то изменилось?

– Для меня – нет, – вздохнула я. – Это ты теперь носишь мантию ордена.

– Это всего лишь знак рядового мага. А ты думала, символ особого внимания? – Квентин невесело усмехнулся. – Я изучил основы построения заклинаний и привел мысли в порядок. Боюсь, за последнее форменную одежду не выдают.

Он развернулся к столу, пододвинул стул поближе.

– И мне нужно работать, – заключил он. – Иногда кажется, что, если я просижу за этим столом тридцать лет, обгоню любого Корлина. А потом смотрю на исчерканный лист и прихожу в себя.

– А я уже две недели тренируюсь по вечерам с рапирой и с кортиком, – полушепотом призналась я. – Чтобы рука привыкала. С кортиком даже лучше получается.

– Ты возвращаешься, – почти с нежностью отозвался Квентин. И тут же спохватился: – Если передумаешь насчет взлома библиотеки, дай знать.

– Обязательно. – Я тоже смутилась и вскочила с кровати. – Но пока я иду стезей Марека, и поворота не предвидится. Кстати, хочешь страшную тайну?

Квентин обернулся так резко, что тетрадь упала на пол.

– Э-ээ, нет, не такую страшную, – попятилась я. – Вот ты заметил, как я вошла?

– Нет…

– Вот! Значит, у меня получается. Еще неделя-другая, и буду принимать заказы!

– Опытная взломщица облапошит вас за ваши же деньги? – Он улыбнулся. – Да, Марек в тебе не ошибся.

– И поэтому-то мне не хочется его обманывать.

– Я понимаю, – после короткого молчания кивнул Квентин. – Правда, понимаю.

Я тихо прикрыла за собой дверь.

В коридорах сидели школяры. У окна две девушки, пересмеиваясь, сушили рябину, на галерее оживленно спорили чародеи в мантиях цвета ночного неба.

– Кажется, что осенью Галавер просыпается, – негромко сказал кто-то над ухом. – А уж драконье лето встречают все.

– Марек! – Я подпрыгнула. – Я же смотрю по сторонам!

– Как показал опыт, недостаточно, – Марек сделал шаг, и мне на руки упала красная блуза. – Идем учиться.

– Но…

– Или ты предпочитаешь жаловаться Квентину на горькую долю? Могу устроить.

Я поплелась за ним.

– В прошлый раз тебя заметили только двое, – заметил он через плечо. – Ты растешь.

– Я не носила красное, – возразила я, опасливо поглядывая на блузу. – А сегодня ты хочешь выставить меня пугалом?

– Именно! – Он хлопнул в ладоши. – Лучше и не скажешь. Посмотри на себя. Во что ты одета?

– Ну… – Я закатила глаза и подняла руки над головой. – «Серые струящиеся одежды из легчайшего шелка облегали ее стройный стан, не стесняя движений. Тонкую талию схватывал…»

– Отшлепаю, – беззлобно сказал Марек. – Но суть ты уловила: ты одета для вылазки. Нарочито яркая рубашка усложнит задачу. Поиграем?

– А снимать ее можно будет? Ну хоть в самую важную минуту? Я же в ней даже пирожок не украду!

– Пирожок – вчерашний день. Сегодня я хочу… – он театрально помолчал, – ланцет из лекарской.

Я уронила блузу. К горлу подступил холодный ком.

– Не пойду.

– До сих пор кошмары снятся? – Марек скрестил руки на груди. – Если ты падаешь в обморок от одной мысли о ножах и ланцетах, как ты будешь людей убивать?

– Как-нибудь разберусь, – проворчала я.

Марек долго смотрел на меня.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Делай, что хочешь. Но то, что относится к школярам, относится и к тебе. Если у тебя нет разрешения – другими словами, если владельца комнаты зовут не Марек или Квентин – не заходи внутрь, если хозяина нет дома. И принеси мне что-нибудь интересное. Хороший слушок подойдет.

– Само собой. А в библиотеку можно?

– Разумеется. Анри как раз хотел испытать на ком-нибудь огненные ловушки.

– Лучше бы он студентов в архивы пускал.

Я просунула руки в рукава и мрачно глянула на Марека сквозь алую ткань.

– Ну что ты. Анри понадобилось три года, чтобы его только пустили в архив: ему, потомственному де Вергу, пришлось ждать чуть ли не вдвое дольше остальных. Если добавить, что Анри никому не завидует, ни капельки не заботится о состоянии архива и был бы только счастлив отложить свои занятия, чтобы помогать школярам мусолить бесценные свитки…

– Поняла, – вздохнула я. – Ухожу.

Два часа спустя я мысленно запросила пощады. Мокрая спина горела, пальцы тряслись. Ощущение, что меня видят все, стало невыносимым. Может, Марек поэтому и пристроил меня к игре: чтобы я не чувствовала себя невидимкой по-настоящему?

А как все хорошо начиналось! Изучи тайные переходы замка, подбери отмычку, улови звук шагов за два поворота, спрячься за угол, повисни над притолокой, пролежи три дня в кровати с распухшей ногой, и снова за старое…

Я решительно развернулась и отправилась к своим комнатам. Если план, что я составила за эти дни, верен, над ними располагается башня Далена. Вот испорчу трубу отопления, развинчу ее у себя и наслушаюсь секретов ордена вволю! Маленького пустяка, правда, не хватает: разобрать трубу и у Далена в комнате. Разве что мастером-техником прикинуться? Но они чинят, а не ломают…

Я пожала плечами. А, была не была! Не драконы горшки обжигают. Проберусь в башню, а там посмотрим. Может быть, Дален знает что-то и о Корлине.

Первый замок я открыла без труда. Сложнее было прокрасться внутрь: по коридору бродил мальчик лет тринадцати с таким нарочито-невинным видом, словно это Марек его подговорил. «Или подкупил», – добавила я про себя.

Со второй преградой пришлось повозиться. Крошечная дырочка в двери оказалась пастью дракона: когда замок уже был готов сдаться, что-то звякнуло, и над плечом свистнула струя огня. А если бы Дален ключ забыл?

Интересно, а чужак так же легко попадет куда угодно? Вот де Вельер: если бы его не заковали тогда, расхаживал бы он тут, как я?

Может, Марек как раз и хочет это проверить?

Винтовая лестница вилась ажурной вязью, как ворота замка. И тут не-магам вход закрыт? Я осторожно ступила на первую плиту. Ничего.

Когда лестница осталась за спиной, впереди послышались голоса. Я подумала и села в коридоре, за неплотно прикрытой дверью.

Зазвенела ложка. Мед? Суп? Травяной чай?

– …Что один из моих родителей был драконом? – насмешливо спросил женский голос. Эйлин.

– Не обязательно, – ответил мужчина. – Дед или даже прабабушка. Если верить Анри, магия случайным образом передается до четвертого колена. Потом вероятность падает до нуля.

– Вероятность, – медленно произнесла Эйлин. – Возможность. Дален, ты веришь, во что говоришь?

– Это не укладывается в голове, согласен, но…

– Если все маги – потомки от браков людей и драконов, магия не кончается на четвертом поколении, – жестко отрезала Эйлин. – Это математически неверно. Любой, сколь угодно отдаленный потомок такого союза может родиться волшебником.

– А, ты об этом. Я надеялся, ты скажешь, что это значит для тебя.

– Смятение, ты же знаешь, – звон чашки. – Я всегда думала, что маги – случайность. Люди – потомки Первого, он был драконом; остаточный огонь, все ясно и просто.

– А твой бывший ученик?

– Анри – печальное исключение. Ведь, кроме него, о смешанных союзах никто не заикался. Разве что Вельер?

– Вельер и «драконьи невесты», – подтвердил за дверью ее собеседник. – Больше никто не хвастался. Что до обычных романов, я не знаю ни о чем подобном ни до войны, ни после; кто знает почему. Мне известно лишь одно исключение.

Долгое молчание.

– Мы правильно сделали, что не сказали де Вельеру о находке Анри, – наконец сказала Эйлин. – Даже сейчас не известно, какая из идей верна. Если Анри и прав, что с того?

– Если Анри прав, мы связаны с драконами куда глубже. Не через миф, а через род.

– Дален… – усталый вздох. – Кто тебе ближе – отец или ученик? Мать твоей матери или друг? Мы не драконы, чтобы обнять всех.

– Мы выбираем. И, может быть, из-за этого и воюем. Драконы видят в нас свое прошлое: легкий огонь, беззаботность, силу.

– Одиночество, – добавила Эйлин. – Каждый ищет, чего ему не хватает? Драконы завидуют нашей свободе?

– А мы – их верности роду. Все верно.

– Все же я не понимаю. Пусть они узнают, что Анри – сын Верга. Что изменится? Его заклеймят как предателя, а если он «раскается», оттолкнут как ренегата.

– Или примут, как блудную овцу.

– Это же страшный проступок, пренебречь родом. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься, Эйлин. Но это обоюдоострое лезвие. Драконы клянут нас за то, что мы не даем им огня, а мы – за то, что дикое пламя заливает нас. Может быть, последний довод их убедит?

– Или оттолкнет окончательно, – возразила Эйлин. – Что, если сама идея вызовет у них отвращение? Смешанные браки, фи! В пепел их!

– Ты забыла самое главное. Если ты – часть рода, твое мнение имеет ценность. Каждый дракон ведет огонь, куда захочет. Если мы верим, что дикое пламя нас сожрет, так тому и быть. Если верим, что тонкий огонь должен вызреть, прежде чем достаться всем, – это стоит уважать. Нам дадут право идти своей дорогой.

– Наивно.

– Но возможно.

– И люди в любом случае останутся на обочине.

– А может быть, это мы на обочине, Эйлин? С тех пор, как закончилась война, сколько раз нас спрашивали, что мы думаем? Чего хотим? Поклонение и обожание отмерло с драконами. Нами пользуются, только и всего.

– Да и во время войны орден не баловали… – вздохнула Эйлин. – Но я не об этом. Что скажут жители Галавера, если мы найдем общий язык с драконами? Поблагодарят или ощетинятся вилами и топорами?

– Мы нашли хрупкое равновесие, – устало ответил Дален. – Будем его поддерживать по мере сил. Куда важнее, что подумаете вы с Мареком. Мне кажется, или ты цепляешься за любой предлог, чтобы никогда его не видеть?

Горький смешок.

– Марека?

– Риста.

Молчание. Звяканье ложки.

По коридору потянуло холодом.

– Я прав?

– Неразумно и неестественно любить больше одного раза, – голос Эйлин полон иронии, словно она смеется над собой. – Но когда первый раз заканчивается отрубленной рукой, о какой новой встрече может идти речь?

Я вздрогнула.

– Марек бы не согласился.

– Еще бы. Ведь это его зовут Палачом.

– Ты жестока, – после короткого молчания произнес Дален.

– Иногда, по ночам, когда звезды освещают пустую постель, а мне не спится. Ты же хочешь откровенности. Вот что я думаю, – ее голос приобрел прежние нотки, жесткие и отстраненные, – есть случаи, когда никто не виноват. Ни юноша-дракон, который захотел узнать, чем занимается орден в его замке, ни девушка, которую он встретил в библиотеке. Ни разговоры в темноте, ни наспех переписанные свитки, ни вдумчиво пересказанные легенды. Кстати, я тогда предала орден, если тебя это интересует.

– Меня тебе все равно не догнать, – отмахнулся, Дален. – Кто устроил ловушку, не говоря тебе? Кто разрешил Мареку применить огненные браслеты? Кто не смог закрыть заклинание, когда Рист взлетел?

– Стал собой, – поправила Эйлин. – Они так говорят.

– Ты не виновата. Ты его не прогнала, Марек не договорился, я не удержал руку. О Мареке вообще разговор особый. После того, что произошло с его сестрой…

– Он защищал меня, – обрезала она. – Никто не виноват. Но никому от этого не легче.

Я не помнила, как поднялась на ноги. Перед глазами все плыло.

Это про какого противника Марек говорил в первый день в Галавере, а? Не про мэтра ли? Скрытый огонь, приемы фехтования, которым тысячи лет, да и тот удар в сердце мэтр показал не просто так. Получается, что я – ученица дракона?

А Квентин тогда кто? Маг и сын друзей мэтра… потомок драконов по меньшей мере. Или из этих, с частицей «де». Понятно, почему ворота так жадно перед ним открылись: драконья кровь. Только зачем он шагнул внутрь? Выучиться магии и стать честным волшебником или доделать то, что не удалось мэтру? Хотя мэтр как раз был в своем праве… у себя дома. И руки лишился там же.

Хорошие ведь люди… драконы… маги! Но чего дерутся-то, а?

Справа донесся шорох. Я повернулась и чуть не упала: рядом, сливаясь темно-серой мантией со стенами, молча высился Марек. Пепел!

«Пора домой», – беззвучно произнес он.

«Марек, – одними губами шепнула я. – Я забыла ланцет».

Он покачал головой, прислушиваясь к звукам из-за двери. Я уже начала пятиться к выходу, но Марек неожиданно кашлянул и уверенным шагом пошел вперед.

– Я пришел с плохими новостями, – громко объявил Марек, заглядывая в комнату. – Мне рады?

– А когда было иначе? – отозвалась Эйлин.

– То есть чтобы я пришел с хорошими новостями и меня выгнали вон? Не помню такого, – Марек выглянул в коридор. – Лин, заходи.

Я осторожно приблизилась. В изящно обставленной комнате, как я и предполагала, был накрыт чайный столик. Эйлин в закрытом темном платье сидела спиной к окну, скрестив руки на груди.

Далена я видела первый раз в жизни. Прямой строгий шлем, отглаженная мантия, тонкие перчатки, непроницаемый вид – не человек, а грамматическое правило, загнавшее боль глубоко внутрь. Судя по спокойно-замкнутому лицу, только что они говорили самое большее о погоде.

Интересно, няне он нравился?

– Лестница работает, – без предисловий начал Марек. – Десять минут назад Лин коснулась ступеньки, и противовес у меня в комнате остановил часы. Можно ставить копию тебе в спальню.

Маги переглянулись. Я знала, о чем они думают. «Десять минут».

– Было бы нелишне, – кивнула Эйлин. – Хорошо, Далена мы защитим. А что делать школярам?

– Умелец вроде де Вельера пробьется везде, – Марек пожал плечами. – Я отсек архив, кабинет Далена, и более или менее отгородил тюрьму, башню студентов и наш коридор. Весь замок накрыть невозможно.:

Он опустился на выцветший диван с ручками в виде драконьих морд. Я, подумав, села рядом.

– Все еще ни слова от наших крылатых друзей, – добавил Марек. – Или родственников? Вы еще не пришли к единому мнению?

Маги снова переглянулись.

– Лин, зачем ты подслушивала? – спокойно спросил Дален.

– Я… сожалею, – ответила я, тщательно подбирая слова. – Мне все еще кажется, что огненное имя я получила не напрасно. Я хочу знать почему.

– Зачем?

– Я… – Я запнулась. Как сказать такое вслух? – Я хочу поверить, что я есть не зря.

– Коряво, но честно, – подытожил Марек. – Мы точно отказались от мысли послать к драконам своего человека? Лин бы подошла.

– Не после дуэли с де Вельером, к сожалению, – отозвался Дален. – Хотя драконья школа и дает многое.

Хороша школа: однорукий паж с погнутой рапирой… Я поежилась. Тактичный, приветливый Марек ни разу не спросил имени, но Дален, я чувствовала, не остановится. Он просто задаст вопрос, и не ответить будет невозможно.

И тут на меня нашло.

– Не знаю, может быть, это и предательство, – решительно сказала я, – но Марека я бы не выдала никому, и первого своего учителя не выдам, будь он хоть десять раз дракон – а я, честно скажу, в это не верю. У нас в Теми все на виду, так что легенды про проезжих мастеров я сочинять не буду. Но и имени не скажу, небось оно все равно выдуманное.

Дален отвел взгляд. Эйлин с непонятными выражением хмыкнула.

– Лин, что бы ты ни сказала, это уже неважно, – мягко сказал Марек. – Пять минут назад к воротам замка подъехал экипаж. Собственно, поэтому я и поднялся к Далену; часы я заметил по дороге. Через минуту в эту дверь постучат. Сможешь сложить два и два?

– Я сложу, – раздался до боли знакомый голос. Живот резанули невидимые ножи. – Арифметика – мой конек, особенно когда речь идет о четырехзначных суммах.

Дверь распахнулась. В проеме стояли двое: немолодой маг в темно-алой мантии, и Саймон, потрепанный, загорелый, с прежней насмешливой улыбкой. В подтверждение своих слов он немедленно потряс темным шелковым мешочком. Судя по звону, монет там почти не осталось.

Маг, сопровождавший Саймона, молча поклонился и отправился вниз. Хлопнула дверь, и по комнате прокатилась волна холодного воздуха.

– Вас долго не было, – сухо заметил Марек, вставая и указывая Саймону на свое место. – Впрочем, вы вовремя.

– Как всегда, – развел руками тот. – А у вас, я смотрю, отросли волосы.

Марек смешно взъерошил свою жесткую шевелюру.

– Есть немного. Так что вы узнали, Саймон? В Теми угрозы не было?

– Не-а. Дракон был, но не там и не тогда, – Саймон усмехнулся, подмигнул мне. – С вас, господа, доплата за вредность. Таким негодяем я не чувствовал себя давно.

Пепел…

Он был в Теми!

«Не следует доверять магам больше, чем они того заслуживают». Я закусила губу. Мэтр был так прав…

– Да рассказывайте же! – прикрикнула Эйлин. Кажется, мое появление все-таки выбило ее из колеи. – Что за напасть, право…

– Конечно-конечно. Заранее прошу прощения у вас, сударыня, – Саймон поклонился мне. – Может быть, у вас найдутся срочные дела где-нибудь еще? Вам будет неприятно меня слушать.

Марек негромко кашлянул.

– Пепел, вы же нарочно ее сюда приволокли! – Саймон хлопнул себя по лбу. – Что ж, зря.

– Начинай, – тихо сказал Дален. – Мы и так потеряли достаточно времени.

– Ваша Лин… – Саймон театрально помолчал. – Родилась в обычной семье, росла, помогала отцу в трактире, училась, читала, сверстников не привечала, но и не отваживала. В общем, все бы хорошо, только учитель по фехтованию у нее подобрался необычный.

Я напряглась.

– Его дед был ренегатом, – буднично продолжал Саймон. – Драконья школа в лучшем виде. Ну, ваша девочка и набралась.

– Имя?

– Лерон, – пожал плечами Саймон. – Откуда-то с юга.

Я, должно быть, смотрела на него с совершенно диким выражением лица, потому что Марек неслышными шагами приблизился ко мне, положил руку на плечо и прошептал что-то успокаивающее.

– Темь, – задумчиво сказал Дален. – Я могу только догадываться…

– Какая разница, – Эйлин отставила чашку, глянула в окно. – Будет дождь. Зарядит дня на три, вот школяры на танцах повеселятся…

– Мы с Анри хотим испробовать соли серебра, чтобы дождь прошел до праздника, – отозвался Дален. – Пара ракет, не больше. Если получится, новое оружие у нас в кармане.

– Да, да, да, – нетерпеливо вставил Саймон. – Драконы разбиты и валяются пузом кверху, я понял. Вы себя так успокаиваете или вам и впрямь наплевать на остальные новости?

– А ты уже и беспокоишься, – поднял бровь Дален.

– Когда мне не платят, я нервен, неверен и нетерпелив, – развел руками Саймон. – Так что? Полные архивы по всем городам, от Верга до Вельера, выписки из городских книг, родословные и, что немаловажно, далеко идущие выводы. Доставать? Или пусть оно останется тайной, окутанной мраком?

Дален со вздохом протянул руку.

– Не прирежешь? – притворно-озабоченно осведомился Саймон. – Старый друг хуже мертвых двух.

– Ты бы давно висел за кражу зерна, «друг», – не меняя тона, произнес Дален. – Давай сюда записи.

– Да пожалуйста! – Саймон вытащил из-за пазухи увесистую папку. – Неделю каждую книгу переписывал; глаза, между прочим, чуть не сломал. Твое счастье, что я передумал требовать двойную оплату.

Эйлин подчеркнуто зевнула, выставив тонкую ладонь.

– Маги отмечены красным, – небрежно добавил Саймон. – И те их предки, что являются потомками драконов, отмечены тоже.

Пальцы Марека вцепились мне в плечо. Дален замер над раскрытой папкой.

– И каждая красная ветка… – помертвевшим голосом начала Эйлин.

– …заканчивается коричневым кружком с крыльями, – радостно отозвался Саймон. – Не ожидали?

– Вы хотите сказать, что каждый маг – потомок дракона? Это подтверждено и несомненно?

– Вам решать, сударыня, вам и проверять, – Саймон посерьезнел. – Но мне не платили, чтобы я вам соврал.

– Мы проверим, – спокойно сказал Дален. – Сколько будет стоить твое молчание?

– Рот на замок, – Саймон вскинул руки. – Даже дополнительной оплаты не попрошу. Девять тысяч – разве это деньги?

– Почему не десять?

– Потому что четыре знака, а не пять, – отозвался Марек. – С четырьмя знаками легче расстаться, а деньги, считай, те же.

– Что ж, – Дален наклонился над листом бумаги. – Считай, что ты их получил.

– Обязательно, – улыбнулся Саймон. – Как только взвешу на ладони.

Дален дернул за шнурок под столом. Через две минуты в комнате появился маг.

– Отведите нашего гостя к казначею, – сказал Дален. – И проследите, чтобы он остался доволен своими апартаментами. Ближайшие три дня он проведет у нас.

– Решетки и запоры входят в оплату? – Саймон встал. – Чего-то в этом роде я и ожидал. Мое почтение, судари и сударыни. Лин, надеюсь, я вас не обидел?

– Тем, что собирали обо мне сведения?

Он неожиданно подмигнул.

– Удачи на вашем… поприще.

Когда за Саймоном закрылась дверь, Дален медленно собрал листы и сложил их в папку. Никто не произнес ни слова.

– И что вы будете делать? – нарушила молчание я.

– Мы, – покачал головой Марек. – Мы будем делать. Боюсь, ты уже никуда не денешься, Лин.

– Ты же мне не доверяешь…

– Прости меня, я не мог не отправить Саймона в Темь после стольких совпадений, – заученно ответил он. – Ты хочешь продолжить этот разговор?

– Нет, наверное. Но маги… драконы… что теперь?

– Даже если драконы примут нас, найдутся недовольные, – ответила за Марека Эйлин. – И наоборот, молодые чародеи забудут о прошлых гонениях и бросятся на шею новоявленным родителям. Мы не знаем.

– То есть вы ничего не будете делать?

– Мы подождем первого шага с их стороны. Де Вельер, если вы помните, так и не передал нам ответ, – Эйлин встала. – У меня сейчас занятия. Марек, если еще есть новости, вываливай сразу.

– Это все, – Марек покосился на меня. – Извини, что…

– Лестница работает, и это главное, – прервала она. – Мне лететь вниз?

– В этот раз можешь идти пешком, ничего страшного. А вот завтра придется.

Эйлин подняла ладонь, и по комнате, колыхнув скатерть, пробежал упругий вихрь. Невидимый выдох опалил лицо, воздушная рука толкнула дверь. Эйлин быстрым шагом прошла к выходу, и дверь мягко закрылась за ней.

Я представила, как она идет по коридору, одна, растерянная, несчастная, и это насовсем, и мне стало жутко. А хуже всего было то, что тогда, много лет назад, она поступила так, как я поступаю сейчас, в эту минуту, когда надо бежать к Квентину, и гнать, гнать его отсюда, если есть хоть малейший намек на то, что он не тот, за кого себя выдает. Я же сижу здесь. Идиотка!

– Ни одна глупость не остается неотблагодаренной, – нарушил молчание Дален. – В каком году ты родилась? Многие маги вели дневники; я попробую узнать, как и почему ты получила имя.

– Не стоит, – я качнула головой. – Мне и так не по себе.

В коридоре пробухали злые неуверенные шаги. Дверь приоткрылась, и Анри просунул в щель взъерошенную голову.

– Ну вы учудили, господа, – язвительно заявил он. – Лучшая волшебница всех времен опять устроилась на перилах и строит огненную лестницу до крыши. Сушеная малина кончилась, что ли? Или мировая скорбь нынче в моде? Как вы после всего этого будете решать мои задачи – ума не приложу.

В раздраженном голосе звучала явная тревога. Марек с задумчивым видом наступил мне на ногу. Я вздохнула.

– Не башня, а проходной двор, – ворчливо заметил Дален. Я моргнула: за пару секунд он превратился из учтивого изваяния чуть ли не в доброго дядюшку. – Где выкладки по зеркальным плоскостям, хотел бы я знать?

– Эйлин считает, что все сводится к чистой математике.

– Когда она это говорила? Если бы огонь сводился к технике, магией мог бы заниматься любой супостат-любитель, – Дален протянул руку за свитками. – Садись, будем разбираться.

Анри нетерпеливо приник к столу, сдвинув в сторону чашки. Вдвоем они склонились над свитками, уже не видя ничего вокруг. Когда мы уходили, они жадно и весело обсуждали новое заклинание, перебивая друг друга.

Снаружи никого не было. В отдалении тоскливо ошивался одинокий школяр; в воздухе ровно горела недостроенная лестница.

– Шедевр, – заметил Марек. – Лин, тебя предупреждать надо?

– Нет, я все поняла и никому не скажу, – мрачно отозвалась я. – И еще полгода буду раскаиваться, что подслушала, если тебе интересно. Марек, а Дален всегда такой разный?

– До того, как мы побывали в подвалах Вельера, он был таким, каким ты его видела только что. Он и сейчас таким бывает, только редко.

– А что там произошло? Ты все грозишься рассказать, только…

– Всякому овощу свое время, – Марек остановился у своих дверей. – Подожди, а Квентин тебе не рассказывал?

– Нет…

– Любопытно. Впрочем, ты потеряла столько крови, что я бы удивился, если бы он тебе рассказал.

– Вы двое из моей комнаты не выходили, – чуть улыбнулась я. – И постоянно рассказывали что-то хорошее, то ты, то он. Ты еще и гранатовый сок таскал… Марек, а как же Анри? Разве Дален с ним не поделится новостями?

Марек взглянул вверх, на окна башни.

– Думаю, он это уже сделал. Наедине, тихо и тактично. Кстати, как тебе твой наряд?

– Хорошо. Почему ты спрашиваешь… – Я осеклась, взяв себя за рукав. Красная ткань!

– Совсем о ней забыла, да? – понимающе спросил Марек. – Сохранишь это чувство?

– Уже не получится, – буркнула я. – Ты же напомнил.

– Давай попробуем так, – он оттащил меня в пустой коридор. – Снимай.

Я послушалась.

– А теперь?'

– Теперь… – Я расслабленно прислонилась к стене. Глубокий вдох, другой… – Теперь можно прятаться.

– Вот. Запомни это ощущение. А лучше отключи голову и задействуй руки, – Марек скрестил пальцы, обвив средний вокруг указательного. – Пусть скрещенные пальцы означают, что ты готова стать невидимкой. Если пальцы сплетены, ты крадешься в тенях, и ничто тебе не помешает.

– Подожди… Это магия?

– Нет. Всего лишь маленький трюк-напоминание. Не бойся яркой одежды, Лин. И не думай, что ты оказалась здесь по ошибке. Ты не невидимка, но можешь стать ей, когда захочешь.

– Марек, я знаю…

– И я знаю, что ты знаешь. Но лишний раз напомнить не мешает.

Он подмигнул мне и исчез за дверью. Мой наставник, опекун… друг. Почему я думаю о нем и вижу мэтра с одной рукой?

Несколько минут я нерешительно стояла в коридоре. Бежать к Квентину или спокойно заниматься? Ведь никто, кроме меня, не знает ни о мэтре Лероне, который на самом деле дракон Рист, ни о родстве магов с драконами. Я не знаю как, но Саймон ничего не узнал. Ничего не изменилось. Пока.

И я не хочу, чтобы оно менялось!

Я знаю, что будет, когда исчезнет Квентин. Соберутся близкие друзья в башне Далена – и каждый будет стыть в своем одиночестве. Эта свобода… она хороша, но чего-то в ней не хватает. Квентин не такой. Даже когда он молча сидит рядом.

Через два дня праздник. Драконье лето, последний урожай солнечно-шершавых дынь, танцы, звон браслетов, смех и фонарики на деревьях. Всего два дня, а потом… Я решусь обмануть Марека и заберусь с Квентином в библиотеку? Выдам Квентина магам? В конце концов, де Вельера они отпустили…

Нет. После мэтра – нет.

А если Квентин и правда начинающий маг? Всего-навсего? Что, из-за глупого подозрения выталкивать его отсюда, чтобы никогда больше не видеть?

Мечты. Был бы Квентин юным магом, а не посланником дракона, не рвался бы в архив. Подождал бы год-полтора, как все. Да и мэтр не стал бы так привечать чужака, незнакомца…

Квентин… Я прикрыла глаза. Все эти недели мы были рядом. Встречались за завтраком, сидели под деревьями, гуляли по городу, только до Трех Ворот так и не дошли… пили горячее вино в парке, считали звезды на крыше и говорили, говорили, говорили… Обо всем и ни о чем.

Мне будет очень плохо без него. Вот и вся правда.

Что мне делать?

Я глубоко вздохнула и отправилась туда, где меня ждали меньше всего.

Эйлин сидела на краешке стола, перебирая тонкую золотую цепочку. Пальцы дрожали.

– Интересный парадокс, – заметила она. – Если я запрусь и не стану открывать, все подумают, что дело нечисто. Если не запрусь, тут же нагрянут гости. Если отправлюсь к дракону на клыки, дело непременно кончится дракой. Совершенно безвыходное положение.

Я огляделась. Вдоль стен грелись книжные полки, над дубовым комодом нависало узкое зеркало. Тонкая занавесь отгораживала вход в спальню.

– Вы…

– Пытаюсь успокоиться перед занятием, – она отложила цепочку. Ни следа тоски или злости. Спокойные, живые глаза. – Чем вам помочь, Лин?

– Может быть, у вас найдется лишнее платье? – неожиданно брякнула я. – Я понимаю, что наделала глупостей, но вот еще одна: мне даже танцевать не в чем.

– А праздник вот-вот? Да,. – Эйлин задумчиво улыбнулась, – интересно получается. Драконы давно улетели, а драконьему лету мы радуемся до сих пор. Я сейчас посмотрю.

Она уверенно открыла нижний ящик комода, и мне на руки упало легкое белое платье. Я медленно расправила ткань и примерила на себя. Один в один. Только сейчас Эйлин полнее, выше, значит…

Я покосилась на нее. Эйлин молча кивнула.

Наверное, цепочка шла к этому платью. Золото – к белому. И много весен назад оно мерцало в тенях библиотеки, светлело в переходах замка… а потом трясущиеся руки его сорвали, долго терли, пытаясь смыть воображаемую кровь, и наконец убрали в ящик – на годы и годы. Ох, Эйлин, мне так жаль!

Эйлин сделала отрицательный жест, и я поняла, что произнесла последнюю фразу вслух.

– У меня две руки, – негромко сказала она. – Не стоит.

– Я… – Я замолчала. На языке вертелось: «Эйлин, я же была его ученицей», но я понимала, что говорить этого нельзя. Ни за что. – Я не знаю, как мне теперь относиться к Мареку. Как вы остались друзьями после такого?

– Вы с Мареком чуть не искалечили де Вельера, – в зеркальных глазах мелькнуло сочувствие. – Это звенья одной цепи. Мне не нужно прощать друзей, потому что они, увы, были правы. А меня прощать, в общем-то, не стоит, потому что это никому не интересно. Кроме того, мне нужно работать.

– Ухожу. – Я отступила к двери. – Но все-таки… почему вы не улетели с ним? Тогда?

Эйлин резко отвернулась.

– Опустить голову в ведро с кипятком – тоже достаточно интересный опыт, – сухо сказала она, не оборачиваясь. – Вы думаете, стоит его провести?

– Но… вы же любите.

– И что это меняет? Тебе отсекают руку. Твои действия?

– Дален же сказал, ч-что… что вы не знали. Что вас там даже не было.

– Какая разница? – Эйлин обернулась, и я с изумлением увидела, что она улыбается. – Поиск виноватых – пропащее дело, Лин. Куда яснее сказать: «надежды нет» и заняться делом. Спасать мир, в котором он смотрит на звезды, – уже немало.

Я замерла в дверях, не зная, сердито бросить, чтобы она прекратила валять дурака, или рассказать ей все. Тайны иголками распирали голову, мешали думать, стирая из памяти что-то очень важное…

У мэтра как-то раз на столе лежал набросок углем. Косы над головой, улыбка – я только сейчас поняла чья. Когда я заметила рисунок, он не стал его убирать: отодвинул и спокойно продолжил разговор. Но рука его то и дело тянулась к столешнице…

– Если ты пойдешь за Мареком, у тебя большое будущее, – сказала Эйлин, глядя вдаль. – Мне хотелось поговорить об Эрике. Именно так и именно сейчас.

– Это не интуиция, – я потерла лоб. – Я просто…

– Ничего. Береги Квентина.

Дверь стукнула за спиной, и я осталась одна в галерее, с белым платьем на руках.

Кусочки мозаики совпали слишком быстро. Мир вокруг схлопывался. Мэтр и Эйлин, Марек и моя няня, Дален и…

– Лин? – Квентин спускался с шлемом под мышкой. – Что-то ты отлыниваешь. Я тебя вижу как на ладони. Или ты уже возвращаешься с трофеями?

Я молча смотрела на него. В разрывах туч выглянуло солнце, и в его лучах Квентин на миг стал Первым с деревянной карты. Близко – и далеко-далеко.

Что-то мне совсем не хочется знать, как он будет выглядеть с одной рукой…

Я набрала воздуха в легкие. И приняла решение.

– Квентин, – почти беззвучно сказала я, глядя в его глаза, темные и озадаченные. – Я помогу тебе залезть в библиотеку.