"Джордж Роберт Кинг. Сердце полуночи (Ravenloft) " - читать интересную книгу автора

Твой жизни путь уже закончен.
Мне нет покоя на земле,
Хоть приговор судьбы отсрочен.
Я ранен в сердце не стрелой -
Любовью страстной и тоскою.
Клинок - лекарство от огня
Зальет его горячей кровью.
Едкие насмешки смолкли сами собой,

Чудесный голос Казимира заставил замолчать даже самых отъявленных
скептиков. Звучавшие в его голосе искренность и печаль, чистота тонов, не
смягченных даже вибрато, которому обучились певцы в Хармони-Холле,
пронизали толпу и достигли Юлианны. Казимир подставлял ее себе пронзенной
стрелою, медленно умирающей в его объятиях под скорбную мелодию его песни.
- Прирожденный певец... - зашептались гости. - Скорее соловей, чем кот
из подворотни. Три сотни золотых в месяц, но ты все равно не споешь так,
как он...
Пока собравшиеся обменивались впечатлениями, кто-то в переднем ряду
захлопал. Казимир повернулся на звук, а вслед за ним повернулись и
остальные. На всех лицах было написано одинаковое удивление.
Аплодировал Геркон Люкас.
Один за другим менестрели присоединялись к прославленному барду. Даже
Зон Кляус, чье лицо приобрело легкий зеленоватый оттенок, с видимой
неохотой трижды хлопнул в ладоши.
Неожиданно в толпе гостей возник какой-то новый звук. Шумные
аплодисменты смешались с удивленными возгласами и возмущенными
восклицаниями. Хлопки стали реже, а потом и вовсе затихли. Потрясенные
гости вскакивали со своих мест, освобождая дорогу. Казимир вытянул шею,
чтобы рассмотреть причину беспорядка. Люкас и Кляус вскочили.
Сквозь толпу пробирался слуга, таща за собой толстого мальчишку в
крестьянской одежде.
- Торис! - ахнул Казимир. Слуга швырнул Ториса к ногам Мейстерзингера.
- Хозяин этот... этот постреленок пытался пробраться в усадьбу на
подножке кареты.
Кляус покраснел, и его губы гневно скривились.
- Неужели нужно было тащить этого простолюдина сюда? Неужели вам не
хватило ума выпороть его на конюшне и бросить в ров с водой?
Слуга в страхе присел:
- Покорнейше прошу простить меня, господин...
- Не нужно извиняться, - выступил Казимир. - Это моя вина.
Он опустился со сцены и шагнул к Люкасу и Кляусу.
Мальчишка - мой слуга, - объяснил он. Его отца несколько лет назад
загрыз вервольф, и я взял на себя заботу о нем.
Казимир положил слегка дрожащие руки на плечи Кляуса.
Простите его, Кляус. Он слишком любит меня. Я не удивлен, что он
рискнул своей жизнью ради того, чтобы услышать мое пение. Я велел ему
дожидаться снаружи, но он, видимо, не смог утерпеть.
Ярость все еще виднелась на лице Кляуса. Стараясь сдержать свой гнев,
Верховный Мейстерзингер повернулся к Геркону Люкасу. Тот слегка пожал
плечами.