"Эмилия Кинг. Чисто английские вечера " - читать интересную книгу автора

комнате, - столы и стулья, шелка и статуэтки, рисунки и книги - все
подобрано было одним человеком, и слилось в гармоничном согласии с личностью
хозяина.
Гроули сел за стол и раскрыл принесенную книгу. Ночные сомнения прошли,
хотя, обладая тонким восприятием, он не мог ошибиться в истинном отношении к
себе. Во многом сумбурные и бестолковые дискуссии вчерашнего собрания ни в
чем никого не убедили, но вопрос отношения к евреям беспокоил его. Их
история темна и запутана. Она теряется в толще веков, и проследить ее
невозможно ни с какой, даже самой высокой точки.
"Да, разумеется, - подумал Гроули, - евреи знают, что такое
несправедливость. Христианские ценности должны быть отвратительными для них.
Поэтому христианство - это отрицание всей системы их ценностей. Нас,
европейцев, и евреев разделяет пропасть", - он поднял глаза, не фиксируя
окружающее, и посмотрел в дальний угол комнаты. Там стояли традиционные для
подобных апартаментов напольные часы в форме главной башни Лондона Биг Бэна.
Мерное проблескивание тяжелого маятника не отвлекало от размышлений. "Я
считаю, что это абсолютно разные ветви человечества, которые действительно
разделены бездонной пропастью", - подытожил лорд. Он не заблуждался
относительно своих мужских качеств, но и никогда еще не получал такой
откровенной насмешки, выраженной в холодном безразличии. Оба эти вопроса -
отношения между расами и между полами как-то слились для него в один
мучительный поток. Во многом, почти во всем он был согласен с Эльзой!
"Немцам не откажешь в последовательности, - подумал Гроули, - но чаще они в
своей несгибаемой последовательности продолжают двигаться в избранном
направлении даже тогда, когда шоссе давно свернуло в сторону. А это уже
ограниченность, даже тупость какая-то". Ему очень не хотелось, чтобы эти
темы влияли друг на друга и, желая помочь себе, укрепиться в собственных
позициях, сэр Джеймс перешел в соседнее помещение, где хранились подшивки
газет и журналов. Здесь было сыровато. Несколько дней тому назад лопнула
труба этажом выше и немало воды попало в это хранилище. Часть материалов
погибла безвозвратно, часть требовала определенной реставрации. Там и сям
лежали покоробленные подшивки. Лорд позвонил в настенный колокольчик и
присел на кушетку.
Тяжелые плотные шторы не позволяли дневному свету пробиться в большую
верхнюю спальню, поэтому Эльза поняла, что проснулась она сама, без внешнего
участия. Ее легкий и оптимистический характер не терпел длительного
пребывания в каком-либо одном состоянии. Какой-то внутренний приборчик в ее
незамутненном сознании всякий раз выключал или переключал внимание хозяйки,
когда чувства ее бывали в опасном состоянии перенапряжения. "Автоматическая
защита от перегрева", - шутила сама фрау фон Мюльц.
Она проснулась, как ребенок, мгновенно, сразу ожила и встрепенулась
всем своим существом; стоило открыть глаза - и сна как не бывало, мысли и
чувства ясны и свежи. Так она просыпалась всегда. Минуту, не шевелясь,
лежала на спине и смотрела в потолок.
Эльза сильным торжествующим броском откинула одеяло. Порывисто согнула
колени, высвободила ступни из-под одеяла и опять вытянулась. С удивлением и
удовольствием оглядела свои стройные ножки. Ей приятно было смотреть, какие
у нее крепкие, ровные, безукоризненной формы пальчики и здоровые, блестящие
ногти.
С тем же детским хвастливым удивлением она медленно подняла левую руку