"Эмилия Кинг. Чисто английские вечера " - читать интересную книгу автора

"Ну, что уставился, ты мне их загораживаешь!"
Я быстро оглянулся. За мной был только опустевший причал и огромный,
величественно отплывающий корабль.
Мне на всю жизнь врезалось написанное золотом на черном фоне название
парохода - "Титаник".
Мальчик уже не рисовал, а как завороженный, следил за удаляющейся
махиной. По его тонкому лицу с нежными чертами из черных иудейских глаз
катились крупные слезы. А пухлые детские губы шептали, как молитву.
- Прощайте, навсегда! Прощайте, навсегда! Прощайте!
- Ну, что ты заладил, прощайте навсегда! - не выдержал я. - Прокатятся
по океану и вернутся, - как взрослый маленькому объяснил я мальчишке.
- Нет, не вернутся! - со вздохом, утирая ладошкой слезы, ответил он. -
Они там будут сначала справлять свадьбу Ребекки, моей сестры, а потом все
поедут в Штат Техас к ее мужу, а оттуда к папиной родне в Чикаго.
- А тебя почему с собой не взяли? - поинтересовался я.
- У меня - морская болезнь, - со вздохом сообщил мальчик.
- Какая такая морская болезнь? - оторопел я. - Корь знаю, скарлатину
знаю, зубную знаю, а морскую - ты врешь, такой не бывает.
- А у меня есть, это когда сильно укачивает на воде и рвет, - не
вступая со мной в спор, мой новый знакомый начал складывать блокнот в
школьный ранец, что висел у него за спиной.
Я пристыженно помолчал, а потом сказал:
- Дай, пожалуйста, посмотреть твой альбом, что ты там нарисовал. Мне
интересно. Меня зовут Фрэнк. Меня тоже укачивает. И я остался здесь с
бабушкой, а вся моя семья - там, на "Титанике" уплыла.
Все это я выпалил на одном дыхании, боясь, что мальчик сейчас быстро
соберет рисунки и уйдет.
Но он выслушал меня и, опустившись на корточки, раскрыл передо мной
блокнот. Я, не отрываясь, смотрел на удивительные, будто живые, карандашные
портреты, которые заполнили все страницы альбома. На них были изображены
молодые и не очень молодые женщины и мужчины. Все они были красивые,
черноглазые и черноволосые и чем-то напоминали моего нового друга.
- А где же корабль, ты же сказал, что я тебе загораживаю! -
возмущенный, я несколько раз перелистывал блокнот, отыскивая в нем рисунок
"Титаника".
- Ты загораживал мне память! - совсем как взрослый, спокойно ответил
мне художник. - В любой газете есть фото "Титаника". Можешь вырезать и
хранить себе на память, а это - и он бережно погладил альбом, - это моя
семья, такой я ее запомнил, навсегда, - тихо добавил мальчик и отвернулся.
Вдруг кто-то больно ущипнул меня за ухо. Я обернулся. Бабушка крепко
держала мое левое ухо и, шипящим от негодования голосом, выговаривала:
- Не успели родители отчалить, как ты тоже отчалил. На сегодня
останешься без ужина, негодный мальчишка! - и она перчаткой шлепнула меня по
затылку.
- Вы зачем бьете ребенка. Он и так из-за вас ушиб коленку, а вы еще
деретесь!
Тонкий мальчишеский голос в мою защиту прозвучал для бабушки так
неожиданно, что ее рука с перчаткой застыла в воздухе, так и не обрушившись
во второй раз на мой затылок.
- Это еще что за адвокат тут выискался? - бабушка, слеповато щурясь,