"Эмилия Кинг. Чисто английские вечера " - читать интересную книгу автора

ребенка и взрослой женщины. Увидев ее впервые, всякий думал: "Наверное, она
и девчонкой была в точности такая же. Наверное, она с детства ни капельки не
изменилась". Но лежал на этом лице и отпечаток зрелых лет. Детское
проступало в нем всего ясней, когда она с кем-нибудь разговаривала и вся
загоралась веселым интересом.
Бывало, в часы отдыха или когда она оставалась наедине с собой, на лицо
ее ложилась тень невеселого раздумья. Тогда красота ее становилась глубокой
и загадочной. Но чаще всего ее видели веселой, сияющей, неутомимо
деятельной. В такие минуты ее щечки-яблочки разгорались свежим здоровым
румянцем, и стоило ей войти в комнату, как все вокруг озарялось исходящим от
нее светом жизни и чистоты.
Ей было приятно прислушиваться к жизни внутри себя. Как там все
отлажено и здорово! Что-то кончается, рассыпается на кусочки и само собой
выстраивается в каком-то новом порядке, а потом приходит в движение. "Сперва
я чувствую, - подумала она, - как дрожь сбегает с шеи и с плеч, потом
поднимается по ногам и животу, а потом опять сходится у горла и сладкая
истома охватывает все мое существо".
Эльза пела, получая почти физическое удовольствие. Она видела себя со
стороны; крепкие длинные ноги, чувственные гибкие руки, алебастровая точеная
шея и прекрасной формы голова. Каждая клеточка ее совершенного тела ликовала
и пела вместе с ней. Волны экстатического трепета прокатывались по коже. Вот
они пошли в руки, до кончиков пальцев, и тогда руки сами делают то, что надо
хозяйке. Или, опережая друг друга, волны нервной энергии прокатываются по
ногам, замирая звенящим напряжением внизу живота. "Ах, как я хороша!"
Присутствующие мужчины по-разному реагировали на вокальные упражнения
главы немецкой делегации. Но никто не мог не согласиться, что женщина она,
безусловно, красивая.
Накрытый рядом стол ломился от всевозможной снеди, но почти никто не
интересовался этим изобилием.
Почти все блюда уносили вниз нетронутыми. Если наверху съедено было
мало, то внизу насыщались вовсю.
Бараний бок был уничтожен мгновенно, и нежнейший ростбиф исчезал с
невероятной быстротой. Похоже, прислуга обладала неутолимым аппетитом, не в
пример господам. Даже умяв почти нетронутую ветчину, слуги не насытились, и
миссис Лонг пришлось начать новый круг сыра. Пива было вдоволь, и сверх
того, господа послали вниз еще четыре бутылки портвейна.
В буфетной за обеденным столом сидело человек десять-двенадцать. Но
сидели они так тесно, что, казалось, будто их намного больше. Лиззи заняла
свое место рядом с Ритой. Чарльз вместе с лакеями господской половины были
еще заняты на банкете, и девушке очень не хватало горящих темных глаз
влюбленного. Миссис Лонг раскладывала по тарелкам остатки мясного пудинга.
На очереди были жареные цыплята, котлеты под пряным соусом. На десерт - желе
и бланманже. Лиззи понятия не имела, что это такое, но, поддавшись всеобщей
страсти лихорадочного насыщения, с нетерпением ждала это таинственное
бланманже.
Слуги уже заморили червячка - кто пудингом, кто бараниной - но не
особенно торопились заканчивать обед. Навалившись грудью на стол, они
хохотали. Лиззи видела перед собой лишь широко разинутые рты. Дежурный
остряк, паренек невысокого роста с красными, как морковка, волосами,
которого звали Джимми Хокинс, рассказывал историю о том, как попал впросак