"Эмилия Кинг. Чисто английские вечера " - читать интересную книгу авторали для меня какого-нибудь сообщения?
- Питер Стоун? - переспросил хозяин. - Да, да... - подтвердил Питер и добавил, - еще мне два яблока, пожалуйста. Я еду в Кливдон. Знаете, в дороге бывает надо подкрепиться... Сколько с меня? - Откуда вы едете? Пожалуйста, ваша почта. - Спасибо, большое спасибо, - Стоун принял пакет с яблоками и стал рассчитываться, сунув письмо в карман плаща. Яблоки мешали, и он, не терпящий неловкостей, уже пожалел, что купил эти яблоки. - Из Девоншира, - наконец ответил он продавцу. - А где там? - тут же последовал строгий вопрос. - Из Гроули-холла, - нехотя ответил Стоун. - Гроули-холл? - удивленно повторил хозяин. - Погодите, но ведь был некий лорд Гроули, как мне кажется. Питер неопределенно пожал плечами и двинулся к двери. - Этот лорд Гроули, - продолжал Дролюр, - был нацист, настоящий нацист, я вспомнил, - голос Тома окреп и зазвенел. - Я дворецкий в Гроули-холле. Мой наниматель - мистер Льюис, американский джентльмен. Я не знаком с бывшим владельцем этого имения. Питер сухо кивнул и вышел. Пока он шел к машине, спину ему сверлил недоверчивый колкий взгляд Дролюра. Захлопнув дверцу, Стоун почувствовал себя спокойнее. Он бросил пакет с яблоками на соседнее сидение и с волнением достал из кармана письмо. В этот последний вечер октября в холодном воздухе висела легкая дымка и чувствовался горький аромат от костров, на которых сжигали облетевшие сжимается сердце? Питер вскрыл конверт и достал голубоватый листок, сложенный вчетверо. "Я с удовольствием встречусь с Вами в гостинице напротив моего пансиона", - пробежал он глазами начало письма и уже спокойнее принялся читать дальше. "У меня огромное количество вопросов к Вам. Кроме Вас, похоже, я потеряла связь со всеми моими бывшими коллегами по Гроули-холлу. Да и кто бы мог, кроме Вас, управиться со всеми людьми, работавшими у лорда Гроули?" В его ушах звучал милый голос Эмили. Строчки рябили, как звуковая дорожка граммофонного диска. Есть люди, которые, зная, что в десять часов их повесят, в восемь могут спокойно играть в шахматы. Люди этого типа всегда преуспевают в жизни, из них выходят хорошие епископы, редакторы, судьи, импрессарио, премьер-министры, ростовщики и генералы; им, безусловно, доверяют власть над согражданами. Они обладают достаточным количеством душевного холода, в котором отлично сохраняются их нервы. Они не склонны к поэзии и философии. Это люди фактов и решений. Еще недавно Питер мнил себя одним из них. Но страсть не считается с правилами игры. Она свободна от нерешительности и самолюбия, от благородства, нервов, предрассудков, ханжества, приличий. Недаром художники изображали ее в виде разящей стрелы. Не будь она такой же молниеносной, Земля давно бы уже носилась в пространстве опустевшая - свободная для сдачи внаем... Последняя мысль вызвала слабую улыбку на лице Питера Стоуна. Воспоминания нахлынули с новой силой. В середине тридцатых годов в страны, находящиеся западнее Германии, |
|
|