"Росс Кинг. Домино" - читать интересную книгу автора

мягкое место моего живота. Я опрокинулся, уронив парик в сточную канаву, и
только тут в последний раз увидел белые перчатки: двумя погасающими
метеорами они мелькнули на Глассхаус-стрит.
Я перекатился на спину и лежал неподвижно, пока боль в животе и голове
не утихла, уступив место другой, более глубокой, которая слабо пульсировала
в груди и покусывала сердце. Кто бы мог подумать, что под покровом нарядной
мишуры скрывается такой грубый негодяй! Я продолжал лежать, разглядывая
беззвездное небо над головой - огромное пустое полотно - и удивляясь тому, в
каком вероломном и непонятном мире очутился.
Потом я поднялся и похромал к Хеймаркет; немногие оставшиеся монеты
перекатывались и звенели в моем кошельке, словно колокольчик прокаженного.


Глава 5


Отличный ночной сон вернул мне бодрость. Вскочив с постели, я проворно
запечатал свечным воском письмо к матери (написанное после посещения
кофейни), где признавался в провале дипломатической миссии к лорду
Полликсфену, в неприкаянности, безденежье и горячем желании возвратиться в
Аппер-Баклинг. Ибо после Мэрибоун-стрит я в отчаянии оглядел свою темную
каморку и спросил себя, неужели мне на земле не назначено иного места.
Кровать, деревянный стол, два старых стула с плетеными сиденьями, зеркало в
сосновой раме, обтрепанные занавески, пропускавшие сквозняк, железная печь,
кочерга с лопатой, пара щипцов, железный подсвечник, оловянная кружка
вместимостью в пинту - у меня не было иного скарба, кроме этого жалкого
барахла, да и оно, увы, принадлежало не мне.
И все же в то утро я радовался не только мыслям о назначенных на
сегодня встречах, но и письму от моего старого друга Пинторпа, которое
доставили с утренней почтой. Пинторп, все детство проживший со мною по
соседству, проучился два года в Оксфорде, а прошлой весной принял духовный
сан, вступив таким образом на стезю, какую прочили и мне. Он получил
назначение в крохотный приход в Сомерсете, где поначалу принялся внушать
местным фермерам и каменщикам эксцентричную философскую доктрину, усвоенную
в университете, но, не сумев никого обратить, повадился писать по вечерам
длинные письма, а скорее трактаты, все более ставившие меня в тупик. Целью
было убедить меня в достоинствах философской методы, позаимствованной у
епископа Беркли (кто бы ни был этот джентльмен). Я никак не мог уловить
смысл пинторповской теории "имматериализма", но письма объясняли, как он
единым махом покончил с материей и свел всю действительность - с ее
красками, светом и звуками - к одной лишь иллюзии. Зрительные качества, как
он, ссылаясь на епископа, объяснял, реально не существуют - это не более чем
"умственные идеи".
"Я убежден, - гласило его нынешнее письмо, - что Реальность
воспринимаемых Предметов состоит исключительно в том, что их ощущают
разумные Существа, такие как ты или я. Материальный Мир Деревьев и Домов,
Улиц и Рек, согласно разделяемому мною Мнению, не существует ни в себе, ни
сам по себе; то же можно сказать о Качествах, как-то: Цвет, Звук или Вкус;
более того, другие Люди также существуют лишь в той Мере, в какой ты их
ощущаешь. Поскольку все Предметы в Мире, представляют собой, говоря по