"Стивен Кинг. Извлечение троих ("Темная Башня" #2)" - читать интересную книгу автора

остальные погибли или же отступились, кто - покончив собою, кто - пойдя на
предательство, а кто-то и просто отрекся от самой мысли о Башне; итак, с
решимостью, отметающей всякую неуверенность или сомнения, с той самой
решимостью, которая провела его через пустыню и вела все эти годы погони за
человеком в черном, стрелок шагнул через дверь.


2

Эдди заказал джин с тоником - быть может, идея не самая лучшая:
проходить под шафе славную нью-йоркскую таможню, к тому же он знал, стоит
ему начать, остановится он уже не сможет, - но ему нужно было хоть чем-то
заняться.
"Если тебе по зарез нужно нарыть деньжат, а экскаватора нет под рукою,-
однажды сказал ему Генри,- придется копать, как можешь. Пусть даже
посредством совочка."
А теперь, когда он сделал заказ и стюардесса ушла, ему вдруг
показалось, что его сейчас, вероятно, стошнит. Не то чтобы обязательно, но
возможно, но лучше все-таки перестраховаться. Проходить таможню с двумя
фунтами чистого героина под мышками и при этом дыша на них джином, и так уже
невеликая радость; но еще и с пятном блевотины, подсыхающей на штанах - это
вообще кранты. Так что лучше перестраховаться. Может быть, тошнота пройдет,
как это обычно бывает, но лучше все-таки принять меры.
А загвоздка в том, что он немного прииколотый. Как у них говорят, жует
подстывающую индейку. Не совсем еще улетел, но прибалдел капитально. Еще
однин перл великого мудреца и выдающегося наркомана Генри Дина.
Они сидели тогда на балконе пенхауза "Королевской Башни", еще не
приколотые, но уже близкие к этому, подставляя лица теплому солнышку,
потихонечку забалдевая... в старые-добрые времена, когда Эдди только еще
начал нюхать дурь, а сам Генри кололся только недавно.
- Все говорят, что они улетают,- сказал тогда Генри.- Но прежде чем
улететь, сначала нужно еще прибалдеть.Говорил он, понятно, на их
языке:прежде чем поиметь холодненькую индюшку, надо ее охладить.
А Эдди, почти уже ничего не соображая, только бешено хохотал, потому
что знал, о чем говорит ему Генри. Но сам Генри лишь улыбался какой-то
надорванною улыбкой.
- Когда ты еще не совсем забалдел, это в чем-то и хуже,- продолжал
Генри.- По крайней мере, когда ты еще не в улете, ты ЗНАЕШЬ, что будешь
блевать, ты ЗНАЕШЬ, что будешь трястись, ты ЗНАЕШЬ, что будешь потом потеть,
пока тебе не покажется, что ты уже утонул. Иными словами, когда ты еще не в
улете, ты как бы мучаешься в предвкушении всех "радостей".
Эдди вспомнил, как он спросил Генри, а как называется, когда "игольщик"
(а в те смутные мертвые дни, месяцев этак шестнадцать назад, они
торжественно уверяли друг друга, что колоться они никогда не станут)
получает могучий кайф.
- А это уже называется жареною индейкой,- быстро ответил Генри и сам
вдруг удивился, как это бывает, когда, и сам того не ожидая, скажешь что-то
прикольное и смешное. Они переглянулись и расхохотались, корчась от смеха и
хватая друг друга за плечи. Жареная индейка. Обхохочешься. Вот только теперь
почему-то уже не смешно.