"Стивен Кинг. Извлечение троих ("Темная Башня" #2)" - читать интересную книгу автора

Эдди встал, прошел вперед между рядами кресел, посмотрел на табличку -
"СВОБОДНО" - и открыл дверь.
"Привет, Генри, великий мудрец и выдающийся наркоман, мой старший
братец, к разговору о наших пернатых друзьях, хочешь послушать мое
толкование поджаренного гуся? Это когда один из этих ребят на таможне в
Кеннеди решит, что у тебя не такая какая-то рожа, или когда попадаешь на
день, когда у них эти собаки ученые, и они вдруг начинают все разом лаять, и
скрести пол, и рваться с поводков... а базар-то весь из-за тебя, тебя они
будут пытаться достать... а после того, как те парни с таможни перетряхнут
твой багаж, тебя еще заведут в такую маленькую комнатку и спросят, не
желаешь ли ты снять рубашку, а ты ответишь, что нет, не желаешь, я, мол, тут
был на Багамах и подхватил небольшую простуду, а кондиционеры у вас прямо
зверские, как бы простуда моя не перешла в пневмонию, а они тебя скажут, да
неужели, вы всегда так потеете под включенным "зверским", так вы
выражаетесь, кондиционером, мистер Дин, в самом деле, приносим свои
извинения, черт подери, нам очень жаль, но придется вам все- таки снять
рубашку, и ты снимаешь рубашку, а теперь, пожалуйста, и футболку, а то вам,
кажется, нездоровится, дружище, вот у вас и под мышками какие-то вздутия, не
иначе как - лимфатические узлы или еще чего, а ты даже им возразить не
можешь, стоишь как центровой на поле, который и мяч-то отбить не может,
когда мяч на него прямо летит, а потом смотрит, как мяч уходит вообще на
трибуну, ушел - так ушел, так что ты снимаешь футболку, и, батюшки,
поглядите-ка, нет, парень, тебе повезло, это не опухоль, разве что только на
тебе общества, ха-ха-ха, больше похоже на пластиковые пакеты, прикрепленный
скотчем, и, кстати, сынок, не волнуйся, это всего лишь гусь. Он просто
поджаривается."
Не поворачиваясь, он запер дверь. Пятна света перед глазами теперь
стали ярче. Двигатели самолета тихонько гудели. Он повернулся к зеркалу,
надо бы посмотреть, как я неважно выгляжу, и внезапно его охватило какое-то
ужасное, проникающее до самых глубин нутра чувство: как будто за ним
наблюдают.
"Эй, ты не психуй, успокойся, - сказал он себе, встревоженный. - Ты же,
вроде бы, самый непробиваемый тип на свете и никогда не страдал паранойей.
Поэтому-то и послали тебя. Поэтому..."
Внезапно ему почудилось, что глаза в зеркале - не его глаза, не
ореховые, почти что зеленые глаза Эдди Дина, растопившие столько сердец,
помогавшие пресловутому Эдди Дину раздвинуть столько прелестных ножек за
последнюю треть его жизни двадцати одного года отроду, а совершенно чужие:
не ореховые, а голубые, цвета линялых "Левисов". Холодные, ясные, неожиданно
острые, как будто нацеленные. Глаза снайпера.
И еще он увидел - ей богу, увидел, - как в них отразилась чайка,
пролетающая над накатывающей волной. Что- то она там схватила.
Он еще успел подумать:Что за дерьмо такое?- и понял, что на этот раз
его все-таки вырвет.
За какую-то долю секунды, до того, как его вывернуло, пока он еще не
оторвал взгляда от зеркала, голубые глаза исчезли... но до этого он еще
испытал странное ощущение, как будто в нем два человека... как будто он
одержим, как та девочка из "Изгоняющего дьявола".
Он явственно ощутил у себя в мозгу чье-то чужое сознание и услышал
чужую мысль не так, как человек слышит собственные свои мысли, а как будто