"Стивен Кинг. Извлечение троих ("Темная Башня" #2)" - читать интересную книгу автора

голос по радио:"Я прошел. Я в воздушной карете".
Было что-то еще, но Эдди уже не расслышал, потому что был занят другим:
старался стошнить в раковину, производя при этом как можно меньше шума.
Он не успел еще вытереть рот, как вдруг с ним приключилось такое, чего
в жизни с ним не случалось. На какой-то пугающий все словно замерло. Не было
ничего - пустой интервал во времени. Как белая лакуна на месте колонки в
газете.
Что это?- подумал Эдди беспомощно.- Что еще за дерьмо?
А потом его снова стошнило. Может быть, даже и к лучшему. Что бы там ни
говорили, у рвоты есть хотя бы одно, но действительно стоящее, преимущество:
пока ты блюешь, ни о чем больше ты просто не можешь думать.


3

Я прошел. Я в воздушной карете,- подумал стрелок, и уже через секунду:-
Он меня видит в зеркале!
Роланд подался назад. Не совсем ушел, но попятился, как, бывает,
ребенок отступает в самый дальней конец длинной комнаты. Он находился внутри
небесного экипажа и внутри какого-то человека. Внутри Узника. В это первое
мгновение, когда он подступил почти к самому переду (он не знал, как это
правильно описать), он был даже более чем внутри: он почти стал этим
мужчиной. Он чувствовал недомогание этого человека, его болезнь и знал, что
его сейчас вырвет. А еще Роланд понял, что он может не только чувствовать
это тело, но и, при необходимости, им управлять. Он будет мучится всеми его
болячками, и обезьяноподобный демон, который его донимает, будет терзать и
Роланда тоже, но если ему будет нужно, онможетим управлять.
А может и остаться незамеченным.
Когда у Узника прошел приступ рвоты, стрелок рванулся вперед, на этот
раз уже - до самого переда. Он почти ничего не понимал в этой странной
ситуации, а действуя в ситуации, в которую не совсем врубаешься, можно
нагородить таких дел, что потом сам рад не будешь, но Роланду было
необходимо узнать две вещи. И эта отчаянная необходимость перевешивала любые
последствия, пусть даже самые что ни на есть ужасные.
Дверь, через которую он прошел в этот мир, на месте она или нет?
А если - да, то где тогда его тело? Осталось у двери на берегу,
брошенное, может быть, умирающее, если уже не мертвое? Когда душа и сознание
покидают тело, продолжает ли сердце биться бездумно, дышат ли легкие,
раздражаются ли нервы? А если тело его еще держится, то до ночи ему не
дожить уже точно. Ночью на берег выползут омары: горестно повопрошать и как
следует пообедать.
Он повернул голову, которая на мгновение сталаегоголовой, быстро
оглянувшись назад.
Дверь стояла на месте, у него за спиной. Стояла открытая в его мир,
петли ее держались теперь за стальной косяк этой странной уборной. И - да -
у двери лежал Роланд, последний стрелок. Лежал на боку, держась перевязанной
правой рукой за живот.
- Я дышу,- сказал себе Роланд.- Мне бы надо вернуться и как-то
сдвинуться. Но сначала я сделаю дело. Сначала...
Он отпустил сознание Узника и отступил, выжидая, стараясь понять,