"Ростислав Кинжалов. Женщина и власть в Месоамерике: Донья Марина " - читать интересную книгу автора

термин "ма-линчизм", означающий "предательство национальных интересов"**.
______________
* CovarrubiagsM. Mexico South. The Isthmus of Tehuantepec. New York,
1947. P. 47.
** БылинкинаМ. // Иностранная литература, 1972, № 1. С. 67.

В статье "Донья Марина" попытаемся в несколько беллетризованной форме
проследить некоторые этапы жизни этой незаурядной индейской женщины.

Донья Марина

1


Солнце уже заметно клонилось к западу. Его горячие лучи пронизывали
зелень молодого сада, ложились яркими пятнами на темную одежду кипарисов,
окружавших плотной стеной восточную границу имения. Деловито гудели и
жужжали различные насекомые. Вдалеке пела какая-то птица - чачалака?
Как быстро пролетает жизнь!
Пожилая, но еще красивая индианка сидела на удобном испанском кресле
подле окна, выходившего в сад. О ее возрасте свидетельствовала лишь
морщинистая кожа на руках, украшенных золотыми перстнями, да узкая
серебряная прядка в иссиня-черных косах. Женщина вздохнула и печально
покачала головой. Да, ее жизнь прошла! Сын, когда-то такой дорогой ее
сердцу, отдалился от матери, стал чужим. О мужьях ей не хотелось даже
вспоминать!

2


Кажется, совсем недавно она была девочкой, а сейчас уже старуха! Да,
старуха! Все кончено, осталось лишь покорно ждать смерти... А как весело,
беззаботно и радостно начиналась, чудилось - только что, ее жизнь!
Перед доньей Мариной возникла пестрая ткань воспоминаний, то приятных и
сладостных, то невыносимо горьких...
...Вот она маленькой девочкой бегает по внутреннему дворику отцовского
дома, увертываясь от ласковых отцовских рук. Он, смеясь, делает вид, что
хочет, но никак не может поймать дочку. Ярко сияет в небе утреннее солнце,
радостно щебечут птицы. Внутри дома мать хлопочет вместе с рабынями над
утренней едой, время от времени с улыбкой поглядывая на отца с дочкой.
Мать! Марина давно ее простила, но ссадинка, а может быть, и шрам,
остались в душе навсегда, и они сойдут с нею в могилу.
Затуманенным взором старая женщина смотрит в окно. Теперешнее ее
владение - асьенда, как это величают новые владыки испанцы, - находится
совсем неподалеку от тех мест, где она родилась, но все уже выглядит
иначе... Да, все неузнаваемо переменилось, кажется, даже солнце... А ведь
родной город Пайнала буквально в двух шагах отсюда...
Пайнала! Горячо любимый и страстно ею же проклинаемый город. Город, где
она потеряла отца, а мать, родная мать, продала ее в рабство... "Будь ты
проклят, Пайнала, да исчезни ты с лица земли!" - часто повторяла в свое